Убийство на Дворянской

Тот, кто изрек эти слова, стоял у входа и угрожающе тряс длинным указательным пальцем. Вся его фигура в зеленом сюртуке с черным воротником и узких белых панталонах напоминала этот палец. Ларину редко доводилось встречать столь долговязых и худых людей. Стоявший рядом с Потеряевым полицмейстер едва доставал ему до плеча. Петродарский торговец положил платок в карман и, поприветствовав Меньшикова, отвел его в сторону. После короткого разговора полицмейстер снова подошел к петербургскому гостю.

– Павел Михалыч, дожидаться городского головы Семена Иваныча Зиновьева нет резона. Познакомьтесь, Анисим Агапыч Ларин, купец 2-й гильдии, один из самых уважаемых коммерсантов города. Можете смело положиться на него. Он вам покажет все, что надо.

Торговцы обменялись рукопожатием, окинув друг друга дружелюбным взглядом.

– Ну, что, Павел Михалыч, я готов, – сказал Ларин.

– Вахрамей, разворачивай буланых! – поклонившись Меньшикову, приказал Потеряев. – А ты, Вуколка, оставайся до особых распоряжений при тарантасе.

Спустя минуту Потеряев и Ларин, разместившись в удобном четырехколесном экипаже, покатили к выезду с Соборной площади.

– Никак домик каменный надумали прикупить в Петродаре, Павел Михалыч? – cпросил у петербуржца Ларин.

– Есть такое желание. Ежели сегодня оно исполнится, обмоем сделку по высшему разряду в лучшей из здешних рестораций! А что?.. Расположусь в купленном доме, найму прислугу и стану по утрам похаживать на курорт. Вообще-то, Анисим Агапыч, я не прочь сюда переселиться совсем, поближе к целебным минеральным источникам. Здоровьице уж не то, что прежде, вот как.

– Доброе решение… Вам сразу Дворянскую показать или Гостиную? Неплохие дома продаются и на той, и на другой улице.

– Прокатимся для начала по Гостиной.

Коляска, пружиня и покачиваясь по ходу движения, поравнялась с главным храмом города.

– Христорождественский собор, – проговорил петродарский купец с заметной гордостью. – В конце прошлого века строительство его затеяли, и оно, как видим, все еще продолжается. Честное слово, более красивого храма нет ни в Тамбове, ни в…

– Вы, Анисим Агапыч, не видели петербургских храмов, – перебил его Потеряев. – Исаакиевский, Казанский и Смольный соборы, Чесменскую церковь. Вот где красота! Вот где благолепие!

– Не знаю, не бывал, – обиженно буркнул Ларин и добавил громче: – А нашим собором завсегда все восхищаются… Вон, смотрите, с каким восторгом господин из брички на него глазеет! Да и кучер тоже.

Позади коляски притормозила полукрытая рессорная бричка. Действительно, и седок и возница, задрав головы, с интересом разглядывали местную достопримечательность. Потеряев посмотрел на них и протянул:

– С восторгом? Экие, право!

«И точно, спорщик, – подумал Ларин. «Очевидного не узрел, вот наказание!»

Вахрамей выехал на Лебедянскую и, через считанное число саженей, пропустив запряженный тройкой экипаж, свернул на Гостиную, тенистую и пахнущую липой.

– Домик на углу улицы принадлежит писарю уездного суда Егору Михалычу Яковлеву, – объяснял Ларин. – Не стоит на него обращать внимания да он, кажется, и не продается…. Следующими двумя усадебными местами владеет капитанша Хомякова. За ними – три усадебных места бывшего штаб-лекаря Туровского. Не продаются. Домом на углу Гостиной и Межевой владел коллежский секретарь Струнин, теперь оно в собственности коллежского регистратора Зайцева. И эти не продаются…

– Анисим Агапыч, – нахмурился столичный гость. – Что вы все на непродажные дома указываете. Для чего? Было бы на что посмотреть, а то так все, чепуха на постном масле!

– Не извольте беспокоиться, Павел Михалыч. Подъезжаем. Вот, пожалуйста, два крайних усадебных места нового квартала. Ранее принадлежали майору Егору Федоровичу фон Винклеру, сейчас – штаб-лекарю Осипу Петровичу Вайнгарту.

– А где же дом?

– Здесь роща. Дом с флигелем выходит фасадом на Дворянскую.

– Это направо? Вахрамей, поворачивай!

Возница направил лошадей куда нужно, плавно остановившись на углу Межевой и Дворянской. Следовавшая позади экипажа бричка, запряженная парой саврасых, едва не задев его, выехала на Дворянскую и покатила в сторону Студеновской межи.

– Тебе не лошадьми править, а навоз грузить, раззява! – крикнул незадачливому кучеру Вахрамей, потрясая кнутовищем.

Потеряев с Лариным cошли с коляски, приблизились к закрытой калитке и принялись осматривать усадебные строения. Едва ли не сразу стало ясно, что небольшой каменный дом приглянулся петербуржцу. Его зелено-карие небольшие глаза с любопытством перебегали с белоснежных колонн крыльца на основательные стены, аккуратный мезонин и железную кровлю.

– Ничего домишко, жить в нем, думается, можно, – сказал он, трогая пальцами cвой большой кадык. – По лицу где-то саженей пятнадцать, длиною во двор – около двадцати. Надворные постройки, садик. А как, к примеру, посмотреть, каков домишко изнутри?

– Усадебные места для продажи, – объяснил Ларин. – Здесь никто не живет. Сейчас узнаем. Эй, пострел, подь-ка сюда!