Убийцы и те, кого так называют

– Нет, Джек, лучшее в твоей жизни – это ты сам. – Она назвала его по имени. Дело нешуточное.

– Ну… ладно, – протянул Джек неуверенно.

– Пообещай мне ценить себя и бережно к себе относиться. – Дария неотрывно вглядывалась в его лицо, чтобы мгновенно пресечь любую попытку солгать.

– Когда ты из моей любовницы превратилась в мудрую наставницу? – Джек рассмеялся, но отклика своему веселью не нашёл. – Хорошо, я обещаю.

– Вот и славно. – Дария пылко поцеловала его в губы, возвращая себе прежний статус. – А теперь ступай, потанцуй с ней.

Джек вздрогнул.

– Я не думаю, что это будет уместно, – возразил он.

Мысленно Джек уже преодолел расстояние между деревьями, среди которых он прятался, и центром поляны, где танцы были в самом разгаре.

– Вы всё ещё друзья. В танце друзей нет ничего предосудительного.

Дария подтолкнула его, заставив подняться.

– Но я не… А ты?

– Я не танцую – слишком сильные положительные эмоции. Иди, Джек, иди прямо сейчас.

Он закатил глаза и поплёлся вперёд, усиленно делая вид, что не хочет. Наяву путь оказался гораздо длиннее. Джек мог бы схитрить и в последний момент пригласить кого-нибудь другого, но его взгляд словно магнитом притянулся к Грэйс, а ноги сами шли прямо к ней. За те тридцать шагов, которые потребовались, Джек успел прожить несколько жизней: засомневаться, стоит ли спрашивать разрешения ещё и у Тарквина, пережить согласие, отказ и даже унижение.

Но реальность вновь доказала свою способность удивлять. Грэйс заметила его, шепнула что-то мужу, который тут же куда-то подевался. Не успел Джек рта открыть, как она стояла перед ним.

– Окажешь мне честь? – спросил Джек с лёгким поклоном.

Грэйс изобразила реверанс. Она вложила руку – ту, что с обручальным кольцом – в его открытую ладонь, а другой обняла за шею. Джеку оставалось сделать ещё одно движение, без которого танец не мог получиться. Он повернул голову и на всякий случай уточнил, где находится талия, после чего деликатно установил туда руку.

– Ты невероятно красивая, – сказал Джек. Не вежливость – факт.

Сейчас она ответит: «Это всё платье». А он возразит: «Нет, это всё ты».

– Спасибо, – сказала Грэйс.

Кроме наряда по последней корфийской моде украшением для прекрасной невесты служил лишь сухой василёк да заколка в форме кленового листика, поддерживающая длинный локон. Но в мире не найдётся бриллианта такой огранки, который посмел бы сиять ярче её глаз.

Музыка вовремя сменилась на медленную. Не споря с ритмом, рука Джека так же неторопливо проскользила по её талии и ненавязчиво нажала на поясницу, отчего танцевальная позиция стала смелее. Грэйс не возражала.

– Тебе нравится, как всё получилось? – спросил Джек.

– Ты про свадьбу? О, ты знаешь, когда я в детстве мечтала о свадьбе…

– Со мной?

– Конечно, с тобой. – Грэйс улыбнулась без тени иронии. – У меня были другие представления о том, как должно проходить торжество. Но сейчас, мне кажется, всё идеально. Здесь все, кого я люблю, даже мой отец!

– Всё идеально, – согласился Джек.

Он боялся представиться неповоротливым, превратиться в железные рыцарские доспехи, которые давно не смазывали, но ничего подобного не случилось. Близость Грэйс оказывала неожиданное действие, противоположное сексуальному возбуждению, и это было приятно. Будто кто-то прикоснулся к его макушке, и оттуда распространилась волна тепла и умиротворения.

– Джек, я ещё не поблагодарила тебя за всё, что ты сделал. – Грэйс чуть сильнее сжала его пальцы. – Для меня, для Квина.

– Ну что ты. – Он ласково улыбнулся. – Ведь я ваш храбрый офицер.

– В смысле солдат?

– В смысле шахматная фигура.

Грэйс нахмурилась.

– Ты ненавидишь шахматы, – напомнила она.

С этим трудно было поспорить. Последний гвоздь в крышку гроба антипатии к этой признанной игре был забит совсем недавно, когда Джеку приснился сон с участием его отца и горящих в камине писем от Тони.

– У меня не хватило усердия освоить шахматы, – поделился он, – но я не могу не уважать по-настоящему сильных игроков.

Однажды Джек поведает ей историю о самой длинной партии, в которой они все продолжают участвовать.

Несколько минут они молчали, наслаждаясь друг другом, но скоро мелодичная песня флейтиста стала затихать.

– Я желаю тебе счастья, – сказал Джек торопливо, чтобы успеть.

Грэйс остановилась, забыв, что для танца нужно передвигать ногами.

– Это много значит для меня, – ответила она тихо.

– Но если вы вдруг поссоритесь и решите развестись, я буду ждать.

– Хорошо. – Грэйс рассмеялась.

– Правда, Грэйс, я искренне, от всего сердца желаю тебе безмерно огромного счастья.

Музыка стихла. Джек отошёл на шаг, склонился над рукой Грэйс и поцеловал её.

– Спасибо, Джек.

– Спасибо тебе за чудесный танец.

Он выпрямился и заметил Тарквина, который вновь появился и терпеливо ожидал возвращения жены. Всё ещё держа Грэйс за руку, Джек нарисовал в воздухе полукруг и, завертев её волчком, отпустил. Грэйс закружилась, сделала пол-оборота и очутилась прямо в объятьях Тарквина.

Заиграла новая, подвижная мелодия. Это оказалась известная песня, и её подхватило множество голосов.