Убийцы и те, кого так называют

Пульсирующая боль в затылке гармонично перекликалась с рисунком навязчивой мелодии, дополняя её аккомпанементом из ударных. Сквозь тошнотворный шум в ушах пробираясь по закоулкам сознания, Джек пытался локализовать себя во времени и пространстве. Для начала с закрытыми глазами, потому что свет неизбежно ускорит приступ рвоты.

Он терпеливо ждал, пока мир вокруг перестанет вращаться в разных плоскостях, и виртуально сканировал тело. Кроме лёгкого сотрясения мозга, Джек, кажется, не нашёл серьёзных повреждений. Его голова потерпела необратимый ущерб намного раньше, раз он решил явиться сюда.

Клэнси, зараза. На секунду ярость затмила все другие ощущения, Джек дёрнулся и открыл глаза.

Кривая его жизни продолжала изворачиваться, и он уже с трудом мог припомнить, когда просыпался два раза подряд в одном месте. Сегодняшнее помещение било все рекорды неуютности. В грязноватом полумраке мерцали оранжевые блики – это факелы на стенах горели настоящим, немагическим огнём, который повышал температуру и расходовал кислород. У Джека сразу появились неприятные ассоциации с комнатой для пыток. Во всяком случае, дизайн для своей он выбрал бы именно такой.

Но это был всего лишь один из подвальных складов, где хранилось оружие, мишени и деревянные манекены для тренировки рукопашного боя.

Джек лежал на полу лицом вниз. Верхняя одежда подевалась куда-то, а тонкая рубашка частично порвалась, очевидно, пока транспортировали его бессознательное тело. Несмотря на духоту, Джека знобило, но он даже не мог обнять себя, потому что руки удерживала за спиной цепь с широкими металлическими браслетами.

В другой части склада, на максимальном от Джека расстоянии, его похититель сидел на низком табурете и методично уничтожал бутылку вина.

– Эй, придурок, – прохрипел Джек, тяжело перевернувшись на спину, – ты что задумал?

Клэнси сердито зыркнул в ответ. На фоне оранжевого пламени факелов его лицо казалось неестественно бледным.

Почти одержав победу над туманом в голове, Джек попытался подняться. Цепь, сковывающая его руки, другим концом была пристёгнута к ножке тяжёлого шкафа, и встать получилось только на колени.

– Я знаю, что мы не ладили с самого начала, но это же не моя вина. – Он выпрямил спину, чтобы поза выглядела менее унизительной. – Если хочешь завести друзей, попроси мать не вязать людям в волосы узлы, которые высасывают из них жизнь.

– Заткнись, чужак, – огрызнулся Клэнс. Он то и дело поглядывал на дверь, будто ждал кого-то.

Джек рванул цепь – та громко лязгнула о плиты на полу, но свободы от этого не добавилось. Он всё больше злился, и это приумножало силы.

– Ах, так ты меня из-за происхождения невзлюбил. Тоже считаешь, что от чужестранцев одни несчастья? Слушай, отпусти меня? Саймак ведь это не одобрит.

– Заткнись, говорю тебе! – прикрикнул Клэнси. Он поднялся с явным намерением заставить пленника замолчать, но почему-то передумал.

– Что, в лицо ударить не способен? Может быть, мне опять спиной повернуться? – Джек громче забряцал цепью.

А за дверью тем временем послышались шаги. С их приближением всё отчётливее прослушивалась нестройность ритма – ноги, очевидно, переступали с разной скоростью.

Сердце Джека застучало где-то под кадыком, руки напряглись, пальцы скрючились, как в приступе столбняка. Ему отчаянно захотелось выпрямиться во весь рост, но прочная цепь не давала избавиться от жалкого, побеждённого вида.

За свою недолгую карьеру рассказчика Джек повидал разных королей, но самодовольству Хиуса равных не было. Он вошёл в тёмный подвал с таким выражением лица, словно последним и самым главным гостем прибыл на праздничный банкет.

– Не может быть! – с притворным изумлением воскликнул Джек, оставив за собой право первой реплики в этой бездарной постановке. – Ты? Нет, главным злодеем не можешь оказаться ты. Тот очевидный, на кого все думали с самого начала. Что это за интрига? Что за эффект неожиданности? Мои слушатели засмеют меня и забросают гнилой капустой, если я осмелюсь преподнести им такой поворот в истории!

Губы Хиуса скривились в злорадной ухмылке. Он невидящим взглядом скользнул по Клэнсу, как если бы тот сливался со стеной, и при этом непроизвольно вытер о плащ тыльную сторону ладони.

– Ты больше не будешь никому действовать на нервы своими историями, рассказчик, – сказал Хиус, остановившись перед Джеком. Его обувь выглядела неестественно чистой на запылённом полу, подошва блестела, а шнурки были завязаны так, что оба конца имели одинаковую длину.

– Не ты мне это звание даровал, не тебе и отбирать, – ответил Джек невозмутимо.

Красивый чистый ботинок стремительно прилетел ему в челюсть. Перед глазами закружились звёздочки, совсем как это изображают в смешных мультфильмах. Джек почувствовал во рту характерный металлический привкус – изловчившись, он выплюнул красноватый сгусток прямо на носок второго ботинка.

– Ненавижу подобных тебе субъектов. – Хиус сложил руки на груди и принялся расхаживать туда-сюда. – Наглый, глупый, суёшь свой нос куда не следует и оставляешь после себя стихийные разрушения.