Убитые девушки

Кэл возвращается в гостиницу. Возможно, даже хорошо, что его работа здесь будет закончена. Легче думать, что Лейла погибла в результате несчастного случая далеко от дома и поэтому ее не нашли. У него не получился криминальный подкаст, но Тэм и Джин успокоятся – и этого будет достаточно. Или это то, в чем он до сих пор пытается убедить себя? В те моменты, когда эмоции одерживают верх над его здравомыслием, Кэл клянет Дюбуа и внутренний конфликт, на который он себя обрек, сев напротив этого человека. Кэл провел всю жизнь, пытаясь сохранять спокойствие, тщательно скрывая чувства, связанные с Марго, и в одно мгновение из-за Дюбуа все прорвалось наружу.

Сев в машину, Кэл видит на экране мобильника семь пропущенных вызовов. Все они поступили за последний час, когда он смотрел на водопад. Сердце замирает: несколько звонков от Крисси и два от Элли. Что-то случилось. Но только не с его женой или дочерью! С ними ничего не может случиться! Есть еще сообщения, Кэл поспешно их открывает, хотя пальцы плохо слушаются. Он едва замечает, что начался дождь, хотя струи уже заливают лобовое стекло, отделяя Кэла от сгущающейся темноты.

Он смотрит на текст, потом на дорогу. Два мира, которые он старался разделить, продолжают странным образом сталкиваться. И оба в равной степени владеют его мыслями: Кэл и Крис, Лейла и Марго. Его раздражает необходимость отводить взгляд от залитого дождем холма.

Кэл прокручивает сообщения на экране, делает глубокий вдох. Он теперь единственный ребенок. И некому решить это за него. Некому подсказать, что делать. Кэл звонит жене.

– Эл, я получил твое сообщение. Что случилось?

– Звонили из социальной службы. Твоя мама упала, но с ней все в порядке. Только синяки. Она не смогла подняться, пролежала так какое-то время. По меньшей мере ночь – они не уверены. Сосед заметил, что она не забрала почту, и стал стучать.

– Вот черт!.. Хорошо, что ей помогли. – Кэл чувствует вину: он ничего не знал и даже не почувствовал интуитивно.

– У соседей не было нашего телефона. Все могло закончиться хуже…

Тон Элли спокойный, чего не скажешь о его голосе. Как же все не вовремя! Он этого не планировал. Прикрыв глаза, Кэл представляет мать. Она в годах, но боль и печаль состарили ее еще больше – как Тэма и Джин, как большинство родителей пропавших или погибших людей, с делами которых он сталкивался. Утрата прибавляет лет, подобно тому как камера прибавляет человеку лишнего веса.

– Ей нужен кнопочный телефон, – бормочет Кэл, но Элли пропускает мимо ушей его неуместный комментарий.

– Я записала телефон отделения больницы. И уже позвонила туда, но они хотят поговорить с тобой. По-видимому, она настаивает на том, чтобы ее выписали. Я могла бы съездить туда…

– Не надо, это должен сделать я. Я сейчас же им позвоню.

– Хорошо.

– Спасибо, Элли. Прости, что я не брал трубку.

Пауза. Признание прошлого. Кэл закрывает глаза. Ему так хочется оказаться в объятиях Элли, уловить запах масляной краски, который въелся в ее кожу и который у него всегда ассоциируется с женой.

– Я пришлю тебе номер эсэмэской, – говорит Элли.

В отделении соглашаются оставить его мать до утра и провести обследование. Она спит, Кэл просит дежурную медсестру ее не будить и слышит в голосе девушки облегчение, читая между строк: его мать – сложная пациентка. Ему нужно приехать в больницу сегодня ночью или, самое позднее, завтра утром.

Мысли Кэла возвращаются к Лейле. Он не может бросить Джин и Тэма. Но и поехать к матери ему нужно – Кэл это сознает. Но это значит преодолеть отчужденность. Это значит вернуться к себе прежнему – в худший из возможных моментов, когда слова Дюбуа все еще звучат в его ушах.

Но чем больше Кэл размышляет о вещах, которые он должен сделать, тем сильнее успокаивается. Наверняка дома ему представятся другие возможности. Кэл задумывается о свалке, о брошенном вскользь комментарии, который может оказаться очень важным. Не помешало бы проверить, поговорить с владельцами, наметить план для настоящих поисков.

На следующее утро Кэл, загружая свои сумки в багажник машины, замечает женщину, стоящую на противоположной стороне улицы, на тротуаре возле перехода. Через пару секунд женщина поднимает руку, и Кэл улыбается, узнав ее. Шона! Только не в белом костюме криминалиста.

Шона кивает, Кэл переходит улицу и подходит к ней.

– Что привело вас сюда?

– Не понимаю, о чем вы. Это чистое совпадение. Я люблю гулять по сельской местности. – Кивнув на тропку, Шона прячет руки в карманах объемной зеленой куртки. – Может, прогуляемся вместе? По чистому совпадению.

Кэл смущен, но с притворным колебанием соглашается. В Шоне – с ее взъерошенными светлыми волосами и добрым неглупым юмором – есть что-то такое, что позволяет Кэлу чувствовать себя непринужденно. Он идет с ней в ногу, и, когда Шона заговаривает, Кэл с удивлением подмечает, что отвечает ей так же свободно, как было лишь при общении с дочерью. Должно быть, оторванность от семьи разрушила его защитный барьер.