Убитые девушки

Кэл озирается: в кафе людно и шумно. А у него внутри все замирает. Неужели настал тот самый момент?

– Подождите. – Встав из-за стола и зажав рукой микрофон, Кэл объясняет Шоне: – Это по поводу Марго. Мне надо выйти на улицу.

Глаза Шоны полны сочувствия. Она кивает, жестом показывая: «Идите».

– Простите, что вы говорили?

Ну почему он не взял с собой куртку? Сильный ветер треплет ему волосы, и он поворачивается к порывам спиной, пытаясь укрыться за углом здания. Чертова погода!

– Извините за спонтанный звонок, но я решила сразу вам сообщить, как только мы во всем удостоверились.

Кэл рассматривает сочную траву. Каждый стебелек в отдельности.

– Что вы выяснили?

– Во-первых, я должна сказать, что мы очень серьезно изучили ваши обвинения в адрес Марка Дюбуа. Я поручила проверить эту версию двум своим лучшим сотрудникам, и они все тщательно проанализировали.

От нетерпения Кэла бросает в дрожь. «Ну же! – хочется ему крикнуть. – Не тяните! Говорите быстрей».

– И?

– И мы на сто процентов уверены, что Марк Дюбуа не убивал вашу сестру.

– Что? – упавшим голосом выдавливает Кэл.

– Мы уверены, что Марк Дюбуа находился в это время в Ирландии.

– В Ирландии? – повторяет Кэл. – Это не так. Нет никаких свидетельств его пребывания в Ирландии.

– Есть. Уверяю вас, мы проделали скрупулезную работу. У нас есть фотографии Дюбуа с сельской ярмарки, сделанные на следующий день после исчезновения вашей сестры. Мы все проверили и убеждены, что он действительно был там. – Фулдс делает паузу. – Мы допускаем, что Дюбуа мог нападать на женщин и девушек в этот период, но пока это конфиденциальная информация, и я прошу вас не разглашать ее.

Перед глазами Кэла встает образ Марго – самый ясный и четкий из всех, что ему являла память. Лицо сестры грустное, расстроенное. Кэла трясет. Он силой вынуждает себя вернуться в настоящее.

– Вы ошибаетесь.

– Я могу прислать вам снимки. Мы изучили транспортное сообщение. Дюбуа никак не мог похитить Марго, а на следующий день оказаться на ярмарке. Мы все трижды перепроверили. Я понимаю, это прозвучит не к месту, но вы нам очень помогли. Ваша версия дала повод для новых следственных действий. И возможно, некоторые семьи получат ответы, в которых так нуждаются.

Да, получат. Другие семьи… а не он. Не его семья.

У Кэла перехватывает дыхание. Он садится на корточки – голова кружится, в ушах звенит, во рту пересохло. Нахлынувшие воспоминания завладевают его разумом, застилают зрение. Он снова там, в безликой комнате для допросов, и перед ним опять опухший и постаревший легендарный преступник. «Жизнь нас всех отправляет на свалку». К горлу Кэла подступает тошнота.

Что-то не вяжется. С чего бы еще стяжавшему славу, пускай и дурную, убийце прерывать свое молчание ради малоизвестного журналиста? Открывать свою душу? Кэл был уверен, что Дюбуа что-то знал. Всепоглощающая боль извергается из него тягучим стоном. Кэл слышит голос детектива, искаженный, деформированный расстоянием. Но он словно под водой и не может вынырнуть на поверхность. А потом… Да, это чья-то рука. Она отбирает у него мобильник.

– Он вам перезвонит… Дышите, Кэл, дышите. Все нормально. Я вас нашла.

Его поддерживают руки Шоны. Теперь они оба нелепо припадают к земле. Кэл продолжает ловить воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Мысли роятся, путаются, он не может сосредоточиться ни на одной. И только повторяет:

– Простите… простите…

Он смущен, ему неловко оттого, что Шоне приходится возиться с ним – надломленным человеком, которого она даже не знает.

– Все в порядке. Только постарайтесь восстановить дыхание. У вас был шок.

Кэл думает: а вдруг через окно их увидят люди в кафе? Его разум цепляется за эти незначительные детали, потому что не в состоянии постичь более важную правду. Если это был не Дюбуа, то что из этого следует?

Кэл вспоминает ту последнюю ужасную ночь, гнев отца, признание Энди, но не может установить логическую связь. Он что есть мочи втягивает воздух, делает несколько глубоких вдохов, поворачивает голову и смотрит на Шону. В ее голубых глазах беспокойство.

– Мне кажется, что я уже могу встать.

– Только давайте сделаем это медленно, хорошо? А то у меня онемели колени, – улыбается Шона.

Они потихоньку выпрямляются и застывают в неловкой сцепке – ее руки придерживают его, словно боясь, что его сдует ветром.

– Это сделал не он. Не Дюбуа. – Кэл с трудом выговаривает ненавистное имя.

– Давайте вернемся в кафе. Вам нужно выпить чего-нибудь горячего.

На заплетающихся ногах Кэл следует за Шоной, потупив глаза и ощущая, как горят щеки под прицелом чужих взглядов. Но это ему лишь кажется. Все заняты собой: кто-то болтает, кто-то подносит ко рту ложку с супом, кто-то ломает кусок хлеба. Шона усаживает его за стол, отходит к барной стойке и через минуту возвращается назад с большим чайником и двумя кусками пирога.

– Что предпочтете – кофейный пирог или с лимонной цедрой?

Кэл оценивает огромные клиновидные куски:

– Они оба выглядят аппетитно.

– Отлично. Тогда мы их поделим. – Шона дает ему вилку. – За дело!