Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

– Тогда я тебе вот что скажу, – медленно и мирно сказал медведь. – Мои предки жили в этих краях с незапамятных времен. Как только лес начал расти. Я унаследовал от них всё: и охотничьи угодья, и ягодники, и укрытия, и зимние берлоги. Всё. И жил припеваючи. А потом появились люди. Поначалу они мне особенно и не мешали – живут себе и живут. Потюкают своими кирками, потаскают камни – и спать ложатся. И пусть, думаю, таскают. Там, внизу, кузницу поставили. Одной лапой свалить. Молот, конечно… Уже хуже, но тоже ничего. Постукают раз-два на дню – и все. С этим жить можно. Но последние годы как с цепи сорвались. Построили эту штуковину, грохочет днем и ночью, ни сна, ни покоя. Раньше здесь жил только какой-то горный специалист… маркшейдер, что ли, они его называли. Кроме него, двое кузнецов. И всё. А теперь – не сосчитать. Думал, придется уходить. А теперь… а теперь не знаю. Есть одна мыслишка…

Не объяснив, что именно за мыслишка пришла в его медвежью голову, зверь ухватил мальчика поперек живота и побежал вниз с холма. Собственно, мальчик не видел, куда он бежит, но понял, что к заводу: грохот становился все сильней и сильней.

Медведь знал этот завод не хуже своей берлоги. Он уже давно бродил здесь темными ночами и обдумывал, как бы найти на людей управу. Неужели они настолько ненормальные, что даже ночью грохочут? Пробовал стены лапой – был бы посильней, повалил бы всю эту громыхалку одним ударом.

Мало шансов, что его обнаружат: шкура почти сливалась с черной землей, к тому же он держался в тени. И сейчас медведь бесстрашно пробежал по территории, залез на высокую кучу шлака, встал на задние лапы и поднял мальчика как можно выше.

– Загляни внутрь, если сумеешь! – тихо рявкнул он. – Чем они там занимаются?

Бессемеровский продув! У мальчика перед глазами будто ожил рисунок в учебнике. Под потолком висел огромный шарообразный контейнер с расплавленным железом, а в него вдували под давлением воздух. Воздух оглушительно шипел, из контейнера рассыпался по всему помещению дождь разноцветных искр. Пучками, фонтанами, разного цвета – настоящий фейерверк. Медведь не мешал мальчику смотреть. Процесс закончился, круглый контейнер наклонился, и из него полился поток огненно-белой, солнечно сверкающей жидкой стали. Мальчика захватило зрелище. Он совершенно забыл, что в плену у бурого и не особенно приветливого исполина и что ему грозят немалые неприятности.

Медведь показал ему и вальцовочный цех. Там рабочие хватали клещами толстую, раскаленную добела заготовку и совали ее между валками. Оттуда заготовка выходила вытянутой и не такой толстой, и в ту же секунду рабочий подхватывал ее и совал в следующую пару валков. Оттуда она выходила еще более плоской и еще более длинной. Так заготовка проходила через несколько валков и превращалась в проволоку, в длинную, извивающуюся змею, и она, остывая, петлями опускалась на цементный пол. А рабочий уже доставал из печи следующую заготовку, и, пока та ползла по прокатному стану, наступала очередь третьей, четвертой и так без конца. Раскаленная змея шипела, свивалась кольцами на полу и медленно остывала. Рабочие работали легко и ловко, будто играли в какую-то веселую игру.

Да… вот это работа для настоящих мужчин, подумал мальчик.

Медведь показал ему и литейный цех, и кузницу, где делали прутковую сталь. Восхищению не было конца. Подумать только, эти люди совершенно не боятся огня и раскаленного металла! Черные от сажи, веселые… настоящее огненное племя – иначе как бы они могли гнуть и мять непослушную сталь и превращать ее во все, что им захочется? Нет, это не обычные люди, решил мальчуган. У обычных людей нет такого могущества.

– И так каждый день, каждый день и каждую ночь, – проворчал медведь и устало лег на землю. – Теперь ты понимаешь, насколько мне все это надоело? Но теперь-то мы с этим покончим.

– Покончите? Как вы с этим покончите?

– Не я, а мы. Ты подожжешь все это хозяйство.

Мальчугана точно опустили в ледяную воду. Так вот зачем медведь притащил его сюда!

– Подожжешь громыхалку – будешь жить, – заключил медведь. – И моя семья останется жить на родине. Там, где жили наши предки. Я уже старый, мне ли думать об эмиграции? Но если начнешь упрямиться – пеняй на себя.

Все здания на заводе сложены из кирпича. Медведь, конечно, может приказывать сколько угодно. Эту громаду поджечь все равно не удастся. А впрочем… мальчик заметил кучу соломы и стружки. Вся эта сухая мелочь загорится сразу, с одной спички. Совсем рядом – сложенные в штабель около угольного сарая доски. А если загорится уголь, то огонь наверняка перекинется на крышу цеха. Все, что может гореть, загорится, и кирпичные стены не выдержат жара и обвалятся.

– Ну что? Будешь дело делать или не будешь?

Надо было бы ответить сразу: «Не буду», но на том его жизнь и закончится – медведю достаточно чуть-чуть сжать свою исполинскую лапу.

– Мне надо подумать, – сказал мальчик. – Дело непростое. Сами поглядите: какой завод и какой я.