Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

Конечно, хорошо бы пробраться на какой-нибудь хутор. Вопрос только, найдет ли он дорогу назад. Лучше не рисковать. Лучше остаться с гусями, пока не прояснится. Туман оседает на всем, даже на траве – если пригнуться, можно увидеть крупные прозрачные капли на травинках, а за что ни возьмись, все волглое и скользкое. Шевельнешь такую травинку – холодный душ обеспечен. Еще хуже, чем в последние недели в горной долине.

Пару шагов в сторону – и сразу назад.

Но не успел он двинуться с места, в тумане проявились контуры маленького дома. Он сделал еще шаг и понял, что дом только показался ему маленьким. Вернее, он и был маленьким, но очень высоким, в несколько этажей, даже крыши не видно. Не дом, а башня. И двери заколочены – наверняка никого. Он вспомнил, что уже видел похожее строение – вышку лесника. Лесники время от времени забираются на самую верхотуру и смотрят, не горит ли где. Так что там ни поесть, ни согреться.

Но обсохнуть можно.

Он побежал к Белому:

– Белый, миленький, отнеси меня вон на ту башню! Мне в такой мокрети не уснуть.

Замечательный гусь – Белый! За все путешествие он ни разу не отказал Тумметоту.

Через минуту мальчуган был уже на крытом смотровом балконе башни, а еще через минуту крепко спал, и разбудило его только утреннее солнце.

Он открыл глаза и долго не мог понять, где он и что перед собой видит. Как-то на ярмарке отец сводил его в круговую панораму. В круглом шатре все стены были расписаны пейзажами, и чувство было такое, что шагнул в незнакомую страну. А сейчас он будто снова угодил в этот шатер: огромный багряный потолок, а на стенах нарисованы большие поселки и церкви, поля и дороги, даже железная дорога, а вдалеке – затянутый дымкой силуэт большого города.

Он с восхищением оглянулся, ему показалось, что за спиной стоит отец, но увидел только небрежно сколоченные, потемневшие от влаги доски. Мальчик тут же очнулся – никакой это не размалеванный потолок. Разгорается утренняя заря, а все что перед ним, существует на самом деле. За месяцы в дикой Лапландии он просто отвык от таких картин. Ничего удивительного.

Между прочим, была и еще одна причина, отчего мальчуган не поверил своим глазам. Все, что он видел перед собой, было и в самом деле как будто раскрашено, но каким-то неопытным или сумасшедшим художником. Все краски были хоть и завораживающе красивыми, но совершенно неправильными, неестественными. Наблюдательная вышка построена на холме, а холм был на острове, совсем недалеко от берега огромного озера. Но вода в озере вовсе не серая, как обычно, а розовая, такая же, как небо, только посветлей, будто небесный багрянец развели озерной водой. А в глубоких заливах, куда не достигали утренние лучи, поверхность глянцево-черная. И берега не зеленые, а светло-желтые – листья на березах уже пожелтели. Желтизны добавляла и пожухлая трава. Лиственные рощи сияли светлым осенним золотом и багрянцем, и на их фоне еловый лес казался почти черным. По сравнению с парадным золотом берез ели выглядели особенно мрачно.

На востоке мягко, как женщины, изгибались сизые холмы, за ними виднелась зубчатая цепь гор. В косых лучах еще невидимого солнца покрытые утренней дымкой горы казались разноцветными. Мерцающая и все время меняющаяся раскраска этих гор была настолько необычной, что и определить нельзя. Постоянными были только темно-лиловые тени от уступов скал. Атак… красный не красный, золотистый не золотистый, а все вместе до того прекрасно, что не оторваться.

Насмотревшись на волшебное зрелище, мальчик начал крутить головой – хотел понять, где они заночевали. Почти весь золотой березовый берег застроен. Церковь за церковью, одна группка красных домиков, другая, третья. А чуть подальше на востоке, через залив, расположился город, прикрытый со спины горами. И вправо и влево тянутся богатые, красивые пригороды.

Постарался городок, подумал мальчуган. Долго, наверное, выбирал место. И выбрал – лучше не придумаешь. Интересно, как он называется?

Он услышал шаги и вздрогнул. Кто-то поднимался на башню.

Мальчик еле успел спрятаться.

На площадке появились люди. Все молодые. Из разговоров он понял, что они решили обойти пешком всю свою провинцию Йемтланд и бурно радовались, что успели в Эстерсунд накануне вечером. Иначе ни за что бы не дождаться второго такого ясного утра. В плохую погоду с этой знаменитой смотровой башни на горе Эстбергет на острове Фресён ничего и не увидишь. А обзор с нее – километров двести в любую сторону.

Вот оно что… значит, никакая это не вышка лесника. Смотровая башня.

– Последний взгляд на Йемтланд… – сказал один.

Они стали наперебой показывать друг другу известные места.

– Вот эти церкви, смотрите… это все отдельные приходы. Вон там Сунне, чуть подальше Марбю, еще подальше – Халлен. Там, на севере, Рёдэ, а под нами – Фрёсён. Остров на озере… как называется озеро?

Все засмеялись:

– Кто ж не знает! Стуршён, Большое озеро.