Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

– Хозяин, муж мой, на охоте, – говорит великанша. – Вернется – сам ответит на твои вопросы. Только я вот что хочу сказать: росточком ты не вышел, чтобы тягаться с великанами. Если хочешь честь сохранить, а то и жизнь, ступай своей дорогой.

– Подожду, раз пришел, – говорит странник, назвавший себя Хандфасте.

– Мое дело предупредить, – пожала плечами великанша. – Поступай как хочешь. Садись на скамью, я принесу тебе меда. Выпьешь с дороги.

Взяла огромный рог и пошла в другой угол, где бочка с медом стояла. Бочка как бочка. Но вынула великанша пробку, и мед полился в рог с таким грохотом, будто водопад обрушился в горнице. Наполнился рог медом, стала хозяйка пробку назад затыкать, а не получается. Выбило у нее пробку из рук, а мед так и хлещет на пол. Она еще раз попробовала – опять не вышло.

– Помоги, Хандфасте, – кричит. – Заткни ты эту треклятую бочку!

Поспешил гость на помощь, а пробку и у него выбило из рук. Улетела в другой конец комнаты. В хижине наводнение. Только не вода заливает, а мед.

Несколько раз пытался путник закупорить бочку, и все без толку. Тогда он начал делать вот что: чтобы мед не залил весь пол, проскреб ложбины в камне, протоптал ямы и впадины. Точно как дети играют по весне: прокапывают в снегу русла для талой воды. Великанша молча смотрела. Но если бы он оторвался от работы и поднял голову, заметил бы, что она удивлена и даже испугана.

Но взяла себя в руки великанша, дождалась, пока он кончит, и говорит насмешливо:

– Ну что ж, Хандфасте Твердая Рука, ты сделал все что мог. Хозяин-то, тот просто заткнет пробку назад, и вся недолга. Но не все же такие сильные, как он. Поэтому иди-ка своей дорогой, путник, если жизнь дорога.

– Не уйду, пока не сделаю то, зачем пришел, – сказал путник, но вид у него был пристыженный и даже обескураженный.

– Ну что ж, мое дело предупредить. Поступай, как знаешь. Садись на лавку, отдохни, а я тебе кашу сварю.

Поставила она котел на огонь и говорит:

– Намели-ка ты мне муки, путник, а то что-то каша жидковата. Рядом с тобой мельница стоит, зерно-то я уже засыпала между жерновами. Прокрути-ка пару раз. Только сразу говорю: нелегкая это работка.

Гостю неудобно перед хозяйкой. Ну, думает, не сумел бочку заткнуть, хоть муки намелю. На вид-то мельница не больно большая, а взялся за рукоятку – и ни с места. Налег изо всех сил, один раз прокрутил, а больше не может.

Великанша молча наблюдала, как он тужится. Дождалась, когда гость в смущении отошел от мельницы, и сказала:

– Был бы муж дома, одним пальцем бы намолол. Но ты, Хандфасте Твердая Рука, сделал все что мог. Одна беда – силенок не хватает. Думаю, ты и сам понял, что тебе лучше не встречаться с хозяином. Для него-то мельница эта – детская игрушка. Иди своей дорогой, путник, если жизнь дорога.

– Не уйду, пока не сделаю то, зачем пришел, – тихо сказал Хандфасте.

– Ну что ж, мое дело предупредить. Тогда сядь-ка вон там, на лавке, а я тебе постель постелю. Хозяин раньше утра не явится, так что придется заночевать.

Перина на перину, подушка на подушку – постелила хозяйка и говорит:

– Боюсь, не покажется ли тебе жесткой постель. По-другому не умею – хозяин на такой постели каждую ночь спит.

Лег Хандфасте, вытянулся – что такое? Сплошные кочки да бугры, будто перину камнями набили. Повертелся и так и сяк – разве заснешь в такой постели?

Лучше на булыжниках спать. Раскидал все перины и подушки, заснул и проспал до самого утра.

А утром, когда солнце уже заглянуло в окошко в потолке, поднялся он, взял свой посох и ушел из этого великанского жилища. Только захлопнул за собой калитку, как, откуда ни возьмись, появилась великанша и преградила ему путь:

– Уходишь, Хандфасте? Правильно решил, молодец.

– Если твой муж спит на такой постели, какую ты мне нынче постелила, не хочу я с ним встречаться. Он, наверное, из железа сделан, ему ничего не страшно.

Великанша долго смотрела на него, опершись на калитку.

– Ты уже не у меня на хуторе, Хандфасте, поэтому я расскажу тебе кое-что. Не думай, что впустую навестил нас, великанов. Ничего удивительного, что ты так долго шел по нашей горнице. Хижина наша – все плоскогорье, которое люди называют Йемтланд. И ничего удивительного, что не сумел заткнуть бочку – на тебя обрушилась вся вода со снеговых вершин. Ложбинки в камне, что ты проскреб, стали реками; ямки, что ты протоптал, стали озерами. А когда провернул колесо мельницы, силу свою попробовал, знаешь, что вышло? Не зерна лежали в жерновах, а известняк и сланец. И плоскогорье покрылось хорошей, плодородной землей. И нечего удивляться, что ты не смог спать в постели, которую я тебе постелила, потому что я натолкала туда горных вершин. А ты разбросал их по всему краю. Вот за это люди тебя не поблагодарят. Прощай, странник. Обещаю, что мы с мужем уйдем отсюда, найдем край, куда тебе не добраться.