Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

Туман рассеялся так же быстро, как и появился. Оказывается, они летят над широкой речной долиной. Красивый пейзаж, горы на горизонте, почти как в Йемтланде, но людей заметно меньше. Селения редкие и, наверное, небогатые: церквей мало, небольшие поля.

Батаки летел на юг. Наконец опустился на сжатое поле и, уже стоя на земле, для порядка еще несколько раз взмахнул крыльями:

– Летом здесь рос ячмень. Посмотри внимательно, может, есть чем поживиться. Возможно, есть несжатые колосья. В колосьях – зерна, а в зернах содержатся белковые продукты.

Разъяснил, называется.

Но ворон был прав. Мальчик без труда нашел несколько колосков, и, пока он выковыривал из них белковые продукты и жадно жевал, ворон развлекал его разговорами.

– Видишь вон ту высокую, красивую гору?

– Вижу, – коротко ответил мальчик, потому что рот у него был набит ячменем.

– Гора называется Сунфьеллет, – продолжал Батаки. – Трудно представить, что когда-то здесь было несметное количество волков.

– Наверное… здесь им есть где разгуляться.

– Разгуляться… какое вульгарное слово, – поморщился ворон. – Люди просто стонали от них. Нападали на животных, а иногда даже и на людей.

– Ты к чему ведешь, Батаки? – спросил мальчик. После истории с Главной Долей он уверился, что от Батаки можно ждать любого подвоха. – Наверняка хочешь рассказать какую-нибудь историю про волков. Тогда рассказывай!

– Мне говорили… Вроде бы давным-давно волки напали на одного бочара. Он жил тут неподалеку, в деревне Хеде, и поехал продавать разную утварь. Кадки, бочки, ушаты… и так далее. Зимой было дело, ехал он на санях через вот эту реку, она называется Юснан. По льду, разумеется.

Мальчик кивнул. Не по воде же на санях.

– Волков было штук десять, а лошадь у него, прямо скажем, так себе. Так что надежды спастись почти никакой. Он как увидел, сколько волков за ним гонится, совсем свихнулся… то есть потерял… то есть утратил способность рассуждать здраво. Конечно, надо было побросать всю эту тяжесть – бочки-кадки, может, и ушли бы от волков. Вместо этого начал он нахлестывать лошадь. Та, конечно, старалась, как могла, но волки все приближались. На берегу ни души, а ближайший хутор – километров двадцать. Всё, думает парень, вот и смерть моя пришла. И словно парализовало его от страха.

И тут заметил, что в еловом лапнике вдоль дороги что-то шевелится. Тут всегда так делают – как на Юснан ледостав, санный путь помечают лапником, чтобы ночью с дороги не сбиться и не угодить в полынью.

Что же там шевелится, подумал он, неужели и здесь волки притаились? А когда увидел, вообще чуть сознание не потерял.

Никакие это не волки, а старая женщина, бродяжка, финка по имени Малин. Ее так и звали – Финн-Малин, финка Малин. Хромая и горбатая, узнать даже ночью нетрудно.

И эта самая хромая и горбатая старушка шла навстречу волкам. Наверное, не видела их за повозкой.

Если я проеду мимо, подумал бочар, проеду и не помогу бедняге, она так и побредет на съедение к этим тварям. С другой стороны… с другой стороны, пока они будут рвать эту бесполезную старуху, он успеет спастись.

Старуха шла медленно, опираясь на посох. Если он не поможет, ей конец. Но если он подсадит ее в сани, потеряет время, и тогда конец не только ей, а и ему и лошади. Может быть, стоит пожертвовать одной жизнью ради спасения двух?

Все эти мысли промелькнули у него в мозгу почти мгновенно. И не только эти… он даже успел подумать, что будет, если он оставит старуху на съедение волкам, а сам спасется. Как он станет с этим жить? А если люди узнают, что он видел нищенку и не помог ей в беде?

– Тяжкое испытание, – покачал головой ворон. – Трудноразрешимая дилемма, – по привычке щегольнул он научным словом.

Надо же было ее встретить! – подумал бочар.

Вдруг кто-то из волков дико завыл. Лошадь рванула, и сани пролетели мимо Малин. Бочар посмотрел на нее – нищенка увидела волков. Застыла, подняла руки в ужасе, рот открылся в безмолвном крике. Даже попытки не сделала забраться на сани.

Меня, что ли, испугалась? – подумал бочар. Решила, что я тролль.

Ну что же. Все решилось само собой. Можно успокоиться – теперь он точно уйдет от погони.

Но никакого спокойствия не почувствовал. Наоборот, в грудь будто кол воткнули. Никогда еще этот деревенский парень не сделал ничего недостойного – и вдруг понял: если он бросит эту несчастную старуху, жизнь его кончена. Этого он себе никогда не простит.

С огромным трудом заставил лошадь повернуть назад – та не хуже его чуяла опасность.

«Залезай быстро! – крикнул он со злостью, понимая, что злится оттого, что не выбрал простое и безопасное решение и не оставил старуху. – Что тебе дома не сидится, старая колдунья?! Из-за тебя все погибнем – и ты, и я, и Чернуша».

Нищенка взгромоздилась в сани, а парень никак не мог унять злость.

«Чернуша пятьдесят километров прошла, надолго ее не хватит. И тут ты еще… легче ей не стало. Конец нам».

Лед скрипел под полозьями, но даже сквозь этот скрип парень различал шумное дыхание серых разбойников.

«Все, конец, – повторил он. – Не успеем порадоваться, что я попытался тебя выручить, Финн-Малин».