Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

Но даже тогда Лес еще жил, хотя старые деревья беспощадно уничтожали, прорубали просеки и дороги. Диким зверям и разбойникам пришлось потесниться. Люди наконец получили власть над Лесом – и воспользовались этой властью скверно и неразумно. Рубили и корчевали без разбора, жгли уголь даже больше, чем нужно для выплавки железа.

Но Лесу опять повезло. На его счастье, не так уж много железной руды оказалось в этой горе. Шахты закрывались, уголь жгли все меньше и меньше. Те, кто поселился здесь, остались без работы и без средств к существованию, а Лес получил передышку и стал понемногу оживать. Росли новые деревья, и хутора, построенные когда-то на вырубках, постепенно стали похожими на острова в безбрежном лесном море. Попытались заняться сельским хозяйством, но без большого успеха. Земля в Кольмордене не принимала репу и рожь, она охотнее кормила дубы и сосны.

Люди бросали на Лес ненавидящие взгляды – по мере того как они нищали, он становился все более могучим и загадочным. В конце концов до них дошло, что, может быть, это и неплохо. Может, Лес как раз и является их спасением?

Почему бы не попытаться…

И поселяне начали понемногу рубить и пилить Лес, делать доски и брусья и продавать их степным жителям, тем, кто свои леса давным-давно вырубил. Постепенно сообразили, что, если хозяйствовать с умом, Лес может прокормить не хуже, чем шахты и посевные земли.

И отношение к Лесу изменилось. Люди научились любить лес и заботиться о нем. Старая вражда забылась. Теперь они смотрели на Лес как на своего лучшего друга и кормильца.

Карр

Задолго, лет, наверное, за двенадцать до того, как превращенный в гномика Нильс Хольгерссон отправился в путешествие верхом на гусе, случилось вот что: некий владелец рудника решил избавиться от своего охотничьего пса. Послал за лесником. Невозможно, сказал он, совершенно невозможно отучить этого негодяя охотиться за овцами и курами – как увидит, так и гоняет. Отведи его в лес и пристрели.

Лесник надел на пса ошейник, прицепил поводок и повел в глухое местечко, где убивали и хоронили отслуживших свое собак. Не подумайте, лесник вовсе не был злодеем, но он тоже посчитал – хозяин решил правильно. К тому же он знал и то, чего даже хозяин не знал: этот непослушный пес охотился не только за домашней живностью. Он и в лесу бедокурил – то зайца задушит, то цыпленка тетерева.

Пес был небольшой, черный, с рыжеватой грудкой и передними лапами. Его звали Карр. Это был очень умный пес. Хозяин даже и предположить не мог, что он прекрасно понимает человеческий язык. Пес знал, что ему предстоит, но виду не показывал – не вешал голову, не прятал хвост между ног. Вид у него был такой беззаботный, будто он был уверен, что идет на прогулку. Он и в самом деле не особенно горевал. Собаки вообще не боятся смерти. Для собак смерть – всего лишь одно из событий не особенно богатой событиями жизни.

Шли они сквозь заросли вдоль давно заброшенный выработки. Эта часть Леса была хорошо известна и людям, и зверям. Здесь владельцы не трогали Лес. Не прореживали, не вырубали больные деревья – теперь это называется санитарной рубкой. Они считали, что Лес сам себе санитар и знает, как ему расти.

И Лес рос, как ему заблагорассудится. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить: для диких зверей лучше ничего нет и быть не может. Их здесь было видимо-невидимо. Между собой звери называли Лес очень возвышенно: «Лес Мира и Покоя». Они справедливо считали, что надежнее убежища не найти во всей стране.

Только теперь Карр понял, как он опостылел мелкому зверью в Лесу. Если бы они знали, что хотят со мной сделать люди, подумал он со стыдом, наверняка бы обрадовались. Отогнал неприятную мысль, весело тявкнул и вильнул хвостом – пусть никто не думает, что ему страшно. И немножко полаял.

– Что за смысл в жизни, если нельзя хоть иногда поохотиться? – вот что хотел сказать Карр своим лаем. – Пусть другие раскаиваются, а мне такая жизнь не нужна.

Но не успел он закончить эту философскую мысль, как остановился, вытянул голову и шею, будто собирался завыть. А когда лесник дернул за поводок, поплелся за ним – медленно и неохотно. И виновато посмотрел на лесника снизу вверх, не поднимая головы. У тех, кто понимает собачью натуру, не было бы никаких сомнений – пес вспомнил о чем-то очень и очень для него неприятном.

Надо бы напомнить, что все это происходило в начале лета. Лосихи только-только отелились. И как раз накануне пес отбил у лосихи ее теленка – совсем маленького, дней пять, не больше. Загнал малыша в болото и начал гонять его между кочками. Карр ничего плохого не имел в виду – его просто забавлял испуг такого большого и все же такого маленького существа. Лосиха знала, что оттаявшее болото не выдержит ее вес и до последнего оставалась на берегу. Но когда Карр погнал лосенка все дальше и дальше, материнское сердце не выдержало. Она выскочила на самую топь, отогнала пса, и теленок под ее защитой двинулся к берегу.