Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

– Вот идет Грофелль! Вот идет Грофелль, погубивший Лес!

Грофелль делал вид, что не замечает эти выкрики, но до Карра начало доходить, в чем тут дело.

– Слушай-ка, Серая Шкурка, – сказал он быстро. – А что имел в виду Тишайший, когда шипел, что ты убил его подругу?

– Откуда мне знать? Ты же сам знаешь – я никого не убиваю. И не собираюсь.

Вскоре они наткнулись на Совет мудрейших – Горбача, Рогача, Гривача и Силача. Они медленно, цепочкой брели по просеке.

– Приятно увидеться на лоне природы! – произнес Грофелль лесное приветствие.

– Приятно, – нестройно ответили лоси. – Мы как раз искали тебя, Грофелль. Хотели посоветоваться.

– Значит, такое дело, – начал Горбач. – Прослышали мы, что допущено преступление. Если преступник не будет наказан, лес обречен на гибель.

– Какое преступление?

– Кто-то убил безвредное животное. Не для того, чтобы съесть. Съесть – по закону. Убил ради того, чтобы убить. В Лесу Мира и Покоя это считается преступлением.

– И кто же совершил такой неприглядный поступок? – спросил Грофелль.

– Говорят, какой-то лось, и мы хотели тебя спросить – может, ты знаешь, о ком они трещат?

– Я не только не знаю, я даже никогда не слышал о каком-то лосе, который ни с того ни с сего убивает безвредное и ничем не грозящее ему существо, – убежденно сказал Грофелль.

Они расстались с Советом и пошли дальше. Карр все больше и больше погружался в свои мысли. Шел с опущенной головой и даже не пробовал вынюхивать след, как всегда.

В кустах лежал Криле-гадюка.

– А вот идет Грофелль, погубивший Лес.

И тут лось потерял терпение. Он всей своей гигантской тушей навис над гадюкой и поднял переднюю ногу.

– Ну что ж, – прошипел Криле, – убей меня, как убил старую ужиху.

– Я? Убил ужиху?

– Не успел появиться в Лесу – и убил ужиху. Любимую супругу Тишайшего.

Грофелль обомлел. Он опустил копыто и медленно подошел к Карру.

– Карр, – сказал он, глядя другу в глаза, – это преступление совершил я. Я убил безвредное существо. Из-за меня гибнет Лес.

– Что ты несешь?

– Передай Тишайшему, что я сегодня же ухожу в изгнание на север.

– И не подумаю, – рявкнул Карр. – Догадался тоже – на север! Нет опасней земли для лосей.

– Как я могу остаться? Я, навлекший на Лес такое несчастье?

– Не торопись! Подожди до завтра. Утро вечера мудренее. Что-нибудь придумаем.

– Ты же сам учил меня: лес – лось, а лось – лес! – тихо произнес Грофелль.

И убежал, высоко поднимая свои стройные, длинные-предлинные ноги.

Карр пошел домой, не в силах унять беспокойство. На следующий день он бросился в лес – искать Грофелля. Но Серой Шкурки нигде не было.

Ему стало очень грустно. Грофелль поверил гадюке Криле и ушел в изгнание.

Карр попробовал вспомнить, когда в последний раз у него было такое плохое настроение, – и не смог. Он не понимал Грофелля – как это так? Позволить несчастному беззубому ужу распоряжаться своей жизнью? Представить невозможно такую глупость. И что за власть у этого злобного ужа?

Он настолько был погружен в размышления, что не заметил, как наткнулся на своего любимого лесника. Тот показывал стоявшему рядом незнакомцу на верхушку дерева.

– На них мор напал, – сказал лесник.

Карр удивился, но еще больше разозлился. Тишайший был прав. Это несправедливо. Кто дал этому ужу такую власть? Да кто он такой, в конце концов? Большой червяк.

Червяк не червяк, но Грофеллю теперь путь назад заказан. Ужи сами по себе никогда не умирают… что значит – сами по себе? Можно и помочь. Вовсе ни к чему ему становиться таким старым, решил Карр. Старость никого не украшает, а тем более больших червяков. Не всю же оставшуюся жизнь он проваляется в этом дупле! Лишь бы от гусениц избавиться, а там-то найду на него управу.

И в самом деле на гусениц-монашенок напал мор, но в первое лето их оставалось очень много. Гусеницы окуклились, из куколок вылупились миллионы бабочек. Они порхали между деревьев и повсюду откладывали яйца. Похоже было на снежную пургу.

И на будущий год Лес не ждало ничего хорошего. Все ожидали катастрофу.

И катастрофа разразилась, только не для Леса, а для гусениц. Мор распространялся, как лесной пожар. Заболевшие гусеницы переставали есть, с трудом ползли на верхушки деревьев и там умирали.

Люди радовались, поздравляли друг друга. Лес был спасен.

Но еще больше радовались обитатели Леса Мира и Покоя.

А для Карра, верного друга ушедшего в изгнание Грофелля, к радости примешивалась горечь. Он только и думал о том дне, когда он доберется до Тишайшего. Может, уж и был когда-то тихим и безвредным, но жажда мести превратила его в чудовище. Мало того что чуть не погубил Лес, он еще заставил лучшего друга Карра уйти в изгнание, где Грофелль мог погибнуть.

Гусеницы монашенок расползлись по всему лесу, и даже в это лето с ними еще не было покончено.

Перелетные птицы передавали Карру привет от Грофелля, и он очень радовался. Значит, жив Серая Шкурка! С ним все хорошо!

Ну, нет. Не все так гладко, рассказали птицы. Грофелль несколько раз чуть не стал жертвой охотников. Везде, кроме Леса Мира и Покоя, лоси в опасности.

И Карр не находил себе места от тревоги за друга.