Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

– Не ты ли тот, кого называют ворон Батаки? Старый приятель Акки с Кебнекайсе?

Ворон, подумав, трижды кивнул.

– А ты, наверное, тот, кто летает с дикими гусями? Тот, кого они называют Тумметот? – Ворон задумался и повторил: – Тот – Тумметот. Хорошая рифма. Надо запомнить.

И на всякий случай пояснил: рифмой называется созвучие в окончании слов.

– Будь уверен. Тумметот – это именно я.

– Можно признать большой удачей, что я тебя встретил. Не знаешь ли ты, Тумметот, кто убил Тишайшего?

– Убил его камень. А камень толкнул я. И никакой он не Тишайший – он сам на меня напал.

– Его так звали – Тишайший. Форма, как ты и сам знаешь, не всегда соответствует содержанию. Но ты это ловко провернул! – Батаки вдруг перешел на нормальный язык, да еще и подмигнул. – У меня в здешних краях есть приятель, он-то точно будет рад, когда узнает. – Он помолчал и вновь принял ученый вид. – Радость друга – моя радость. Я был бы счастлив оказать тебе ответную услугу.

– Окажи. Объясни, с чего бы твоему другу радоваться смерти какого-то ужа?

– Это долгая и романтическая история. А у тебя хватит терпения ее выслушать? – усомнился Батаки.

Мальчик заверил, что терпения у него хватит, и выслушал всю цепочку событий последних лет. О Карре, о маленьком лосенке Грофелле, выросшем в огромного лося, об уже Тишайшем, который обезумел от жажды мести и чуть не погубил весь лес. Рассказал ворон и о бабочках-монашенках и их прожорливых гусеницах.

Мальчуган некоторое время сидел молча.

– Спасибо тебе, Батаки. Мне кажется, я теперь немного лучше понимаю лес. Скажи мне: а осталось что-то от Леса Мира и Покоя?

– Мало. В основном все уничтожено. Деревья выглядят как после пожара. Их надо валить. Пройдет немало лет, прежде чем наш Лес придет в себя.

– Тогда этот уж заслужил свою смерть. Только я в одном сомневаюсь – неужели он был настолько мудр, что наслал мор на гусениц? Вряд ли такой мудрый змей стал бы за мной охотиться.

– Нет, не наслал. Наверняка знал, что так всегда бывает: пожрут-пожрут червяки – и помирают. Иначе на земле бы и леса не осталось… – Ворон остановился и принял важный вид. – Биологический цикл. Зло наказано, справедливость восторжествовала.

– Конечно, Тишайший знал про этот твой цикл. Неглупый был змей, судя по рассказу…

Но ворон его уже не слушал. Он замер и насторожился.

– Слышишь? – сказал он тихо. – Карр в лесу. Карр будет счастлив! О, как он будет счастлив!

Мальчик прислушался:

– Слышу… он беседует с моими гусями.

– Наверняка бедняга притащился узнать, не слышали ли гуси что-то про его друга Грофелля.

Ворон помог мальчику спрыгнуть с валуна, и они побежали к озеру. Все до одного, гуси вышли на берег и окружили небольшую собаку. Собака была настолько стара, что, казалось, могла в любой момент упасть и умереть.

– Это Карр, – шепнул ворон. – Пусть сначала послушает гусей, а потом мы расскажем ему про ужа.

– В прошлом году, – неторопливо рассказывала Акка, – летели мы, Икеи, Какси и я, через лес. Большой еловый лес между Даларной и Хельсингландом. Это, скажу я тебе, лес – много часов ничего не увидишь, кроме ельника. Снег еще лежал кое-где между деревьями, и на берегах снег, а лед на реках только-только начал таять. Там вообще нет ни деревень, ни хуторов – один лес. Кое-где, правда, попадаются летние выгоны для уток и гусей, но зимой-то там нет никого. В лесу дорожки – люди по ним бревна вывозят. Осенью валят, а зимой вывозят.

Летели мы, летели и вдруг видим в лесу троих охотников на лыжах. Странно, но ружей у них не было. Только ножи и короткие пики. Собаки на поводке.

Наст на снегу был – молотком не пробьешь, так что они не особенно и следовали дорожке. Шли прямо через лес, по целине. И шли так… будто знают, куда и зачем идут и что там увидят.

Мы-то высоко летели, под нами весь лес как на ладони. И интересно нам стало – на кого же они охотятся? Спустились пониже и стали наблюдать. Видим – в зарослях большие, покрытые мхом валуны. Но странные какие-то валуны – все кругом бело, а на них ни снежинки.

Мы спустились, и вдруг камни зашевелились. Никакие это не валуны. Три лося. Бык и две коровы. Лось заметил нас и встал. Никогда не видела зверя больше и красивее. Увидел, что это всего-навсего стайка бедных гусей, и опять залег.

«Нет-нет, уважаемый, спать не время, – сказала я ему. – Охотники в лесу, и они идут прямо сюда».

«Спасибо, тетушка, – говорит лось. Медленно так, будто засыпает. – Спасибо за предупреждение, но вы же знаете: сейчас охота на лосей запрещена. Они, наверное, на лис пошли».

«Везде полно лисьих следов, только они на них и не смотрят. Поверь мне! Они знают, что вы здесь. У них нет ружей, только копья и ножи. Стрелять не решаются – боятся, что выстрелы услышат».

Лось и ухом не повел. Но лосихи забеспокоились.

«Может, гуси и правы», – сказала одна и начала вставать.

«Лежи спокойно. Никакие охотники сюда не придут. Можете быть уверены».

И что мы могли сделать? Поднялись в воздух и стали смотреть, что будет дальше.