Удольфские тайны

– Да, мадемуазель, Людовико говорит то же самое: «Неважно, что тебе сказал синьор». Поэтому я и поведала ему, что думаю о синьоре. Что он так странно изменился. Стал высокомерным, властным, грубым с госпожой. А если кого-то встретит, то смотрит не иначе, как нахмурившись. «Тем лучше, – ответил мне Людовико, – тем лучше». Сказать по правде, мадемуазель, эти слова мне совсем не понравились, но я не замолчала. «К тому же, – сказала я, – он постоянно хмурится и о чем-то думает, не слушает, что ему говорят, а по ночам что-то обсуждает с другими синьорами!» – «Но ведь ты не знаешь, о чем они говорят», – возразил Людовико. «Нет, – ответила я, – но могу догадаться: о молодой госпоже». Тут Людовико громко рассмеялся, а я рассердилась, потому что не люблю, когда над вами или надо мной смеются. Хотела уйти, но он остановил. «Не обижайся, Аннет, но я не могу не смеяться». И захохотал снова. «Неужели ты думаешь, что синьоры, сидя ночами, рассуждают о твоей молодой госпоже? Нет-нет, наверняка есть что-то еще. Ремонт замка и обустройство стены вряд ли затеяно ради нее». – «Но ведь синьор не собирается воевать?» – спросила я. «Воевать! – воскликнул Людовико. – С горами и лесом? Не вижу, с кем еще здесь можно воевать!» – «Но тогда к чему приготовления? – спросила я. – Вряд ли кто-нибудь нападет на замок». – «К тому же каждый день приезжают какие-то странные люди, – продолжил Людовико, не ответив на мой вопрос. – Синьор со всеми встречается, и все остаются в замке! Но святой Марко! Некоторые выглядят самыми кровавыми головорезами, каких только доводилось видеть!» Я спросила Людовико, возможно ли, чтобы они захватили замок синьора, и он ответил, что вряд ли, но наверняка не знает. «А вчера, – сказал он (только никому не передавайте, мадемуазель), – вчера прибыл еще один отряд и поставил лошадей в конюшне замка, где они, видимо, останутся надолго, потому что синьор приказал обеспечить их лучшим фуражом. А люди разместились в хижинах неподалеку». Поэтому, мадемуазель, я и решила все вам рассказать. Никогда в жизни не слышала ничего более странного. Зачем эти люди приехали, если не убить нас? И синьор это знает, иначе не держался бы с ними так вежливо, и не ремонтировал бы замок, и не совещался с другими синьорами, и не ходил таким задумчивым.

– Это все, что ты хотела поведать, Аннет? – уточнила Эмили. – Больше тебя ничто не встревожило?

– Больше ничего, мадемуазель, – ответила Аннет. – А разве этого не достаточно?

– Вполне достаточно, чтобы вывести меня из терпения, но маловато, чтобы понять, почему нас всех собираются убить, хотя, признаю, пищи для размышлений хватает.

Она умолчала о своих предчувствиях, так как не хотела поощрять и без того необузданные страхи горничной, но происходившие в замке события не могли не удивлять и не тревожить.

Аннет удалилась в поисках новых впечатлений.

Вечером Эмили провела несколько грустных часов в обществе мадам Монтони, а когда вернулась к себе и собралась лечь спать, раздался громкий, странный стук в дверь, а затем упало что-то очень тяжелое. Эмили спросила, кто там, – но ответа не получила и спросила еще раз. Ничего, кроме пугающего молчания, она не услышала, а поскольку в этот момент рассуждать не было возможности, в голову пришло, что один из прибывших в замок головорезов обнаружил ее комнату и пришел с намерением ограбить или даже убить. Ужас мгновенно превратил догадку в уверенность, а вспомнив о своей удаленности от остальных обитателей замка, Эмили едва не лишилась чувств. Она взглянула на дверь, ведущую на потайную лестницу, и в страхе прислушалась, не повторится ли стук. Внезапно ей показалось, что стучали именно с лестницы: значит, спасаться следовало иным путем. Эмили подошла к входной двери и услышала тихое дыхание: с другой стороны явно кто-то был. Защиты замка показалось мало, и Эмили поискала, чем бы укрепить дверь, но ничего подходящего не нашла.

Наконец, устав от тревоги, она собралась позвать на помощь из окна, но, направляясь к нему, внезапно услышала шаги на потайной лестнице. Ожидая, что эта дверь сейчас откроется, Эмили совсем забыла о другой опасности и бросилась к выходу, но, открыв дверь, споткнулась о лежавшего на полу человека. Эмили вскрикнула и попыталась осторожно обойти препятствие, но ноги ее не слушались. Прислонившись к стене, она опустила глаза и увидела лежавшую без чувств Аннет. Страх мгновенно сменился удивлением, и, забыв о собственной слабости, Эмили бросилась на помощь бедной девушке.

Как только горничная пришла в себя, госпожа ее подняла и помогла войти в комнату, однако Аннет по-прежнему не могла говорить и смотрела так, словно следила за кем-то невидимым. Не задавая вопросов, Эмили попыталась ее успокоить, но горничная никогда не могла подолгу молчать; вот и сейчас принялась сбивчиво, но во всех подробностях объяснять причину внезапного обморока, с непоколебимой уверенностью утверждая, что, проходя по коридору, увидела призрак.