Удольфские тайны

– Я слышала, как один говорил другому, что обязательно привезут богатую добычу. Вот я и подумала, что если синьор готов с чистой совестью отправить людей на грабеж, то меня это нисколько не касается. Я хочу одного: поскорее вырваться из жестокого заточения. Если бы не бедный Людовико, то, честное слово, я позволила бы людям графа Морано умыкнуть нас обеих, потому что это принесло бы пользу и вам, мадемуазель, и мне тоже.

Аннет могла бы так говорить часами, поскольку Эмили ее не прерывала, а сидела тихо, погрузившись в собственные мысли. День прошел в необычном спокойствии, как часто бывает после перенапряжения чувств и физических сил.

С наступлением вечера Эмили вспомнила таинственную музыку, в которой по-прежнему надеялась обрести покой и утешение. Суеверие овладело ослабевшим от страданий сознанием. Она ждала прихода духа отца, а потому отпустила Аннет на ночь, чтобы в одиночестве дождаться возвращения прекрасной мелодии. Впрочем, время музыки еще не настало. Стараясь отвлечься от тяжелых мыслей, Эмили открыла одну из привезенных из Франции книг, но возбужденный ум отказывался подчиняться, и она то и дело вставала и прислушивалась. Однажды ей показалось, что вдалеке звучит чей-то голос, но потом все стихло, и Эмили решила, что поддалась обману воображения.

Так прошло время до полуночи. Замок погрузился в сон. Эмили села возле окна и вскоре услышала очень странные звуки, похожие вовсе не на музыку, а скорее на тихие стоны и вздохи глубоко опечаленного человека. Сердце ее наполнилось ужасом: стало ясно, что это вовсе не игра фантазии. Жалобные возгласы продолжались, и Эмили напрягла слух, чтобы понять, откуда они доносятся. Внизу располагалось несколько комнат, выходящих на террасу, и Эмили перегнулась через подоконник, чтобы посмотреть, есть ли в них свет. Окна оказались темными, но в стороне, на террасе, почудилось движение.

При слабом мерцании звезд Эмили не удалось рассмотреть, что это было, однако она решила, что часовой совершает обход, и убрала лампу подальше, чтобы продолжить наблюдение, оставаясь незамеченной. Вскоре объект появился снова: крадучись он подошел к ее окну, и стало понятно, что это человек, хотя ни один часовой не двигался так тихо. Интуиция подсказывала Эмили, что лучше отойти от окна, хотя острое любопытство требовало остаться.

Пока Эмили колебалась, человек в неподвижности остановился напротив окна. Вокруг царила глубокая тишина, не доносились даже шаги. Торжественность безмолвия и таинственность незнакомца так испугали ее, что она отступила от окна. В тот же миг фигура внезапно пришла в движение и вскоре скрылась под покровом ночи. Некоторое время Эмили продолжала смотреть ей вслед, а потом отошла в глубь комнаты, размышляя о странном видении и не сомневаясь, что стала свидетелем сверхъестественного явления.

Немного успокоившись, она попыталась найти другое объяснение и, вспомнив слухи о дерзких вылазках Монтони, подумала, что могла слышать стоны несчастного узника и видеть в темноте его фигуру. И все же бандиты вряд ли привезли бы жертву в замок: скорее убили бы того, кого ограбили, чем взяли в плен. А главное, пленник не мог ходить по террасе без охраны, так что это предположение следовало считать ошибочным.

Затем в голову пришла версия, что в замок пробрался граф Морано, но Эмили тут же представила, с какими трудностями и опасностями ему пришлось бы столкнуться. К тому же, зная о существовании потайной лестницы, граф не ограничился бы молчаливым стоянием под окном. Да и стоны вряд ли имели к нему отношение.

Следующее предположение заключалось в том, что кто-то покушался на безопасность замка, но горестные стоны опровергали и без того слабую версию. Недоумение возрастало. Кто мог нарушать тишину позднего часа жалобными стенаниями или прекрасной музыкой? Эмили не сомневалась, что услышанная ею мелодия и явление незнакомца непосредственно связаны, но доказательств не находила, а потому воображение снова разыгралось, пробуждая суеверный страх.

И все же Эмили собиралась продолжить наблюдение следующей ночью и почти решилась обратиться к незнакомцу, если тот снова появится перед окном.

Глава 28

Густые тени, порожденье мрака,

Хранят покой былых гробницИ свежие могилы сторожат.Мильтон Дж. Комос

На следующий день Монтони вновь перенес встречу с Эмили, что показалось ей весьма странным. «Удивительно, – подумала она. – Должно быть, совесть подсказывает ему цель моего визита, и он старается отложить объяснение». Возникла мысль покараулить синьора в коридоре, однако страх заставил отказаться от этого намерения. День прошел так же тоскливо, как и предыдущий, с той лишь разницей, что спокойствие сознания нарушалось тревожным ожиданием предстоящей ночи.