Удольфские тайны

Аннет вскрикнула: не зная, что имеет в виду госпожа, она отнесла замечание на счет расстроенного разума. Однако Эмили объяснила, что означают ее слова, вспомнила попытку похищения и спросила, нашли ли злоумышленника. Аннет ответила, что не нашли, хотя догадаться, кто он, не составляет труда, и заявила, что госпожа должна благодарить ее за спасение. В это время Эмили пыталась совладать с чувствами, вызванными воспоминаниями о тетушке, и, хотя выглядела спокойной, не слышала ни единого слова, произнесенного Аннет, а та продолжала говорить:

– И вот, мадемуазель, я решила отомстить Бернардину за то, что он отказался открыть мне секрет, и все выяснить самостоятельно. Поэтому я проследила за вами и, как только он открыл дверь в конце террасы, выбралась из замка, чтобы пойти следом, потому что все эти тайны не к добру. Бернардин не запер за собой дверь. Открыв ее, я увидела вдалеке свет факела, поняла, что вы пошли туда, и направилась за вами на почтительном расстоянии, но только до подвала часовни. Войти туда я побоялась, потому что об этом месте ходили странные слухи, но и возвращение в темноте пугало не меньше. Поэтому, пока Бернардин чистил фитиль, я решила все-таки пойти за вами и дошла до большого двора, но там испугалась, что он меня увидит, поэтому снова остановилась возле двери, увидела, как вы прошли через калитку, поднялись по лестнице, и бросилась следом. Стоя возле ворот, я услышала топот копыт, а вскоре подъехали несколько всадников и стали ругать Бернардина за то, что он до сих пор вас не вывел. В этот момент привратник едва меня не поймал, так как спустился по лестнице, и я с трудом успела спрятаться. Но теперь уже разгадала его секрет и решила отомстить, а еще спасти вас, мадемуазель: это точно новый план графа Морано, хотя он и уехал в Венецию. Поэтому со всех ног я бросилась в замок, но с большим трудом нашла дорогу в подвале под часовней. Странно, но я совсем забыла о призраках, хотя все вокруг только о них и твердят. Больше ни за что на свете не пойду туда одна! К счастью, синьор Монтони и синьор Кавиньи еще не спали, так что они быстро собрали отряд, способный до смерти напугать и Бернардина, и всех злодеев.

Аннет умолкла, но Эмили по-прежнему сидела в задумчивости, а потом внезапно произнесла:

– Я пойду к нему. Где он?

Аннет спросила, кого она имеет в виду.

– Синьора Монтони, – ответила Эмили. – Я должна с ним поговорить.

Аннет вспомнила распоряжение синьора в отношении молодой госпожи, а потому встала и заявила, что сама его найдет.

Подозрения смышленой служанки относительно графа Морано оказались точными. Эмили пришла к такому же выводу, а Монтони пришел к заключению, что яд в его вино попал также благодаря проискам графа.

Слова сожаления и раскаяния, с которыми Морано обратился к Эмили, страдая от раны, в тот момент шли из глубины души, но он ошибся в определении источника собственных переживаний. Думая, что осуждает жестокость своего поступка, на самом деле он сокрушался только о его болезненных последствиях. Когда же боль утихла, а силы восстановились, вернулись и прежние убеждения; Морано снова почувствовал готовность к авантюре и заручился поддержкой привратника, который помогал ему и раньше. Граф Морано демонстративно покинул хижину, где выздоравливал после ранения, и переехал в другую деревню, расположенную на расстоянии нескольких миль от замка. Там он и ждал Эмили, чтобы вместе с ней немедленно уехать в Венецию. Нам уже известно, как и почему провалилась тщательно подготовленная операция, но какие страсти испытывал пламенный итальянский влюбленный, вернувшись в город один, можем лишь догадываться.

Аннет сообщила господину о здоровье мадемуазель и о том, что та просит разрешения с ним поговорить. Синьор Монтони ответил, что через час будет ждать племянницу в кедровой гостиной. Эмили горела желанием обратиться к синьору с главным вопросом, хотя не понимала зачем, и с ужасом думала о предстоящей встрече. Также, несмотря на малую вероятность положительного ответа, она хотела попросить разрешения вернуться на родину: ведь тетушки все равно нет в живых.

Когда пришло время идти к синьору, волнение достигло такой степени, что Эмили была готова отказаться под предлогом болезни. Представляя, что ей придется сказать о себе и о судьбе тетушки, она в равной степени не надеялась на успех обеих просьб и испытывала ужас перед мстительным нравом Монтони. И все же притвориться несведущей означало бы стать сообщницей преступления, тем более что именно это событие могло стать единственным убедительным поводом покинуть замок Удольфо.

Пока Эмили сомневалась, пришло сообщение от Монтони, что до завтра тот не сможет ее принять, и на миг душа освободилась от невыносимой тяжести. Аннет сказала, что кавалеры, кажется, снова собрались воевать: двор полон лошадей, а те, кто выехал прежде, должны вернуться в замок.