Уинстон Черчилль

Черчилль писал, что самым поразительным в позорной сделке в Мюнхене было то, что она произошла публично, предательство было сделано открыто и без тени смущения. Он указывал, что давление французов на Румынию могло бы позволить Советскому Союзу перевести 30 дивизий через румынскую территорию в Чехословакию. Позорное поведение западных стран, писал Черчилль, дало советскому правительству ясное представление о безразличии, с которым Париж и Лондон относятся к своему союзнику. Напрашивался вывод, что на эти две столицы полностью полагаться нельзя. Англичане и французы вели себя так, словно Советского Союза не существовало. “За это безразличие мы впоследствии дорого заплатили”.

По заключении мюнхенской сделки президент Бенеш выступил по радио: “Не ожидайте от меня ни единого слова упрека. Но вот что я скажу: жертва, которую нас заставили сделать огромна и бесконечно несправедлива”. Он проследовал в Лондон, чтобы там создать правительство в изгнании.

Несколько членов британского кабинета в знак протеста вышли в отставку. Так, к примеру, сделал первый лорд адмиралтейства Дафф Купер. В палате общин он говорил экспромтом в течение 40 минут и даже враждебное его идеям большинство в палате общин не могло промолвить ни слова: “Я призываю коллег посмотреть на эту проблему не только как на чехословацкую. Возможно, придет такое время, когда из-за поражения Чехословакии начнется европейская война. Придет время и мы будем участниками этой войны, мы не сможем избежать этой участи”. В палате общин Черчилль встал в позу, ставшую для него обычной: пристальный тяжелый взгляд в зал, челюсть вперед, ноги расставлены, большие пальцы за лацканами пиджака. “Я хочу сказать самые непопулярные и самые нежеланные слова… Мы потерпели полное и безусловное поражение… Грабитель, грозя пистолетом, потребовал один фунт. Получив его, он потребовал два… Молчаливая, скорбящая, покинутая, брошенная Чехословакия отступает в темноту. Она претерпела это будучи связанной с западными демократиями… Через некоторое время, не через годы, а через месяцы Чехословакия будет включена в нацистский режим. Мы присутствует при катастрофе гигантского масштаба, в которую попали Великобритания и Франция. Давайте не обманывать себя в этом. Но не думайте, что это конец. Это только начало схватки. Это только первый глоток из той горькой чаши, которую нам придется испить”.

Выступая в Веймаре, Гитлер указал на своего островного врага: “Если бы мистер Черчилль меньше имел дело с предателями и больше с немцами, он увидел бы, что берется за безумное дело, ибо я могу заверить этого человека, который словно бы живет на Луне, что в Германии нет сил, противостоящих режиму - только силы национал-социалистического движения, его лидеры и защитники”. Фюрер предупредил, что, если Черчилль вернется к власти, Германию ждет война. Видимо, Гитлер пытался расколоть английское общественное мнение. Как пишет А.Дж.П.Тейлор, “это была колоссальная ошибка. Гитлер мог делать все, что он хотел в Восточной Европе, он мог сокрушить Чехословакию или вторгнуться на Украину. Но ему следовало бы оставить английских политиков в покое. От этих слов популярность его противников лишь укреплялась”.

Как и предсказал Черчилль, Гитлер не остановился на границах западных областей Чехии. Черчилль сидел вместе с Антони Иденом в курительной комнате палаты общин, когда вечерние газеты сообщили о пересечении германскими войсками новой чехословацкой границы. Гитлер лично прибыл в Прагу и объявил германский протекторат над всей Чехией.

Выступая 17 марта 1939 г. в Бирмингеме Н.Чемберлен словно очнулся от кошмара. Он отложил подготовленный проект и произнес совершенно новую речь экспромтом. В ней он перечислил все обещания Гитлера, в том числе и гарантии Чехословакии (“Это последние территориальные претензии, которые мы имеем в Европе. Я больше не заинтересован в чешском государстве”). В свете германского вероломства английский герой Мюнхена изменил, наконец, свою точку зрения на ход событий в Европе. Позднее Черчилль говорил, что, если Чемберлен “не смог понять Гитлера, то и Гитлер недооценил природы британского премьер-министра”. Он воспринял его цивильный вид и страсть к миру, как полное проявление его личности и думал, что зонтик является его символом. Он не понимал, что Н.Чемберлен, “как истинный англичанин имел характер и не любил, когда его обманывают”. И, обманутый в Мюнхене, он теперь дал гарантии Польше.