Украина в русском сознании. Николай Гоголь и его время.

Но ощущение жителями Руси своего единства сохра­нялось долгое время и после монгольского нашествия, о чём свидетельствует духовная и книжная культура и вос­точной, и западной её частей [18]

. Не могло этому помешать даже их пребывание в составе разных и часто враждовав­ших между собой государств — Великих княжеств Мо­сковского и Литовского. Борьба Московской и Литовской Руси шла всю вторую половину XIV — XVI века. Победи­тельницей в итоге оказалась Москва, не только укрепив­шаяся в качестве «главной Руси», но и отвоевавшая в кон­це XV — начале XVI века у Литвы обширные территории вплоть до Гомеля и Чернигова включительно. В начале XVI века граница Московского государства проходила ме­нее чем в сотне километров от Киева.

Но именно с XVI века начинают закладываться раз­личия между Западной и Восточной Русью. Решающим в судьбе южнорусских земель оказалось постепенное втя­гивание Литовского княжества в политическую, религиоз­ную и культурную орбиту Польши, с которой в 1569 году по Люблинской унии оно образовало общее государство. Постепенное вмешательство в жизнь западнорусского об­щества поляков повлекло за собой изменения в его куль­турном, социальном и этническом облике. Этот растянув­шийся на десятилетия процесс превращения «другой Руси» а «полу-Польшу» предопределил последующую историю, культурный и политический облик южнорусских земель.

По унии от Литвы непосредственно к Польше отходила Волынь, Киевщина, восточное Подолье, и там вводились польские порядки. В начале XVII века к этому южнорус­скому ареалу добавились земли с Черниговом, Новгород-Северским и Стародубом, захваченные Польшей у России в годы Смуты. Именно в результате территориального объединения южнорусских земель в составе Польши (уже к тому времени обладавшей Галичиной и западной частью Подолья) закладываются основы для более тесной связи между ними. Это, вкупе с отложившимся на них польским культурным влиянием, позже позволило осмысливать их как некое общее пространство (хотя двести лет раз­дельного существования с Галицией, где к тому времени гораздо дальше зашла социальная и культурная полониза­ция, давали о себе знать). Начала формироваться их особая судьба, несколько отличная не только от Московской Руси, но и от тех русских земель, что остались в литовской части Речи Посполитой. Любопытно, что новая граница между этими, отошедшими непосредственно к Польше, землями, и теми, что остались в литовской части Речи Посполитой, практически совпадает с современной политической и эт­нической границей между Украиной и Белоруссией.

Впрочем, польское государство и правящие круги Речи Посполитой в отношении своих русских подданных вели крайне недальновидную политику (социальную, религиоз­ную, национальную). Эта политика и спровоцированные ею конфликты уже внутри самого западнорусского обще­ства, апогеем которых стала Римско-Брестская церковная уния 1595-1596 годов и последовавшие за ней события, вынудили православных отстаивать своё национальное и религиозное «я». И опору православное общество стало искать, с одной стороны, в прошлом, а с другой — за преде­лами польско-литовского государства, что автоматически вело к укреплению среди него общерусского сознания.

Вся эта ситуация в конечном счёте закончилась для Речи Посполитой катастрофой. В 1648 году в ней произо­шёл национальный и социальный взрыв (казачье восста­ние под руководством Богдана Хмельницкого, переросшее в народно-освободительную войну), одним из результа­тов которого стало обособление части южнорусских зе­мель и появление там автономного казачьего образования, включавшего в себя воеводства Киевское, Черниговское и Брацлавское. На этих территориях началось переустрой­ство по казачьим образцам, а само казачество (прежде все­го его верхушка) заменило собой польскую и ополяченную шляхту на правах высшего сословия края.

Но поляки считали все соглашения с казаками (и прежде всего об автономии) тактическими уловками и не были на­мерены уступать. Оказавшись перед угрозой поражения, восставшие в очередной раз обратились к России с прось­бой о помощи и покровительстве (а подобные обращения они делали неоднократно, причём начиная ещё с 1648 года, когда ситуация для казаков и Хмельницкого складывалась удачно). В Москве долго не решались на столь радикаль­ный шаг, как принятие Войска Запорожского и Малорос­сии в своё подданство, но под давлением просьб и уговоров малороссийской стороны были вынуждены согласиться. И в 1654 году Войско Запорожское и население подкон­трольных ему малороссийских земель принесли присягу на верность царю Алексею Михайловичу. Началась русско- польская война, вскоре в схватку оказались втянуты Шве­ция, Крымское ханство и Османская империя, а Малую Русь охватили внутриказачьи смуты, вызванные стол­кновением интересов пропольской, протурецкой и про- московской партий в казачьей верхушке. При этом народ и рядовое казачество, не в пример первым двум, своего за­щитника и покровителя видели именно в России.