Улан Далай

Калмыцкий оргкомитет с этим демаршем согласиться был не готов. Обратились к академику-монголоведу Козину. Тот последовательно доказал древнюю датировку. Но процесс затянулся, и празднование пришлось отложить с начала мая на начало сентября. Жаль, конечно! Весной степь зеленая, ароматная, гомон птичий, пыли нет. Но зато денег на пятисотлетие выделили из союзного бюджета почти полтора миллиона. Песни «Джангра» перевели на русский, татарский, чеченский, казахский. В «Литературной газете» были публикации, в «Огоньке» тоже. Заседание в Москве провели. Теперь вот сам Фадеев приехал с большой делегацией, от каждой республики по писателю. А на трехсотлетие гроша бы ломаного не дали: слишком перекликалось с трехсотлетием царского дома Романовых, которое праздновали в 1913 году и всё еще помнили в народе. Пятьсот – совсем другое дело. Вся страна узнала, что у калмыков такой древний эпос! Спасибо академику Козину от всего калмыцкого народа независимо от улусной принадлежности! Счастье, что он благополучно пережил 1937-й, хоть и стал профессором еще до революции…

Чагдар взглянул на часы. До начала парада успеет забежать в роддом – может, уже родила? На рассвете у Цаган начались схватки. Если будет мальчик, решили назвать Джангром в честь главного героя эпоса. Вообще-то имена из эпоса в прошлом были сакральными, никто не осмеливался присваивать их своим детям. Но то в прошлом. Если можно называть именами революционными, то почему нельзя эпическими? Цаган согласилась. Но Чагдар знал, что втайне жена надеялась родить девочку. Ведь по уговору третий мальчик должен быть передан на воспитание Очиру, а Цаган была теперь со старшим деверем в открытом противостоянии. И все из-за его жены.

За полтора года самостоятельной жизни там, на море, совсем забыла Цаган калмыцкую иерархию. Скитания привели ее с детьми в Крым, где бывшая подруга по детдому устроила ее подменным воспитателем в «Артек». Такое везение! Жили, правда, в старом домике без удобств, но зато всех детей поставили на довольствие и готовить еду Цаган не приходилось. Первенец Вовка за год вытянулся на полголовы, а Йоська сильно не вырос, но стал крепким и налитым. Надя забыла про кашель, маршировала, подражая пионерам, звонко выпаливала артековские речовки и лозунги.

В начале марта 1939 года, убежденный Хомутниковым в безопасности своего возвращения, Чагдар приехал на хутор к семье. Очир в первый же вечер пожаловался ему на Цаган.

– Тебе, брат, нужно напомнить своей жене о приличиях. Позволяет себе учить меня, как я могу разговаривать со своей женой и как не могу! Немыслимая грубость!

Чагдар пообещал поговорить с Цаган. Объяснение, однако, отложил на утро, не хотел портить радость от долгожданного воссоединения. Жена светилась от счастья. Мальчишки весь вечер крутились возле отца, терпеливо ожидая своей доли внимания, и только Надя поначалу стеснялась и дичилась: забыла, как выглядит папа.

Цаган и Булгун хлопотали, стряпая и накрывая на стол. Мясо приготовили с овощами и травами по какому-то крымскому рецепту – Очиру не понравилось. Остальные хвалили, даже Баатр, хотя он всю жизнь ел вареное мясо по-калмыцки, к которому ничего, кроме сырого лука, не полагалось.

На ужин, как это обычно бывало раньше, к удивлению Чагдара никто из соседей не пришел.

– Такое теперь время, сынок, – покачал головой Баатр. – Сегодня сходишь к соседу, а завтра вызовет тебя председатель колхоза и будет выспрашивать, кто был и о чем говорили. И ведь нельзя ни о чем умолчать, потому что других тоже опросят.

Когда мужчины, кроме Дордже, выпили по три чашки арьки, Цаган спросила:

– А вы помните, какой сегодня праздник?

– Праздник? – мужчины недоуменно переглянулись.

– Сегодня – Международный день работниц! – торжественно провозгласила Цаган. – Праздник трудящихся женщин!

– А когда будет праздник трудящихся мужчин? – со смешком поинтересовался Очир.

– Мужчины всегда могли работать за пределами домашнего хозяйства. А женщины получили такое право совсем недавно, – тоном учительницы стала объяснять Цаган.

Очир выразительно посмотрел на Чагдара, но Чагдар сделал вид, что не понимает. Дордже пробормотал что-то невнятное и двинулся к выходу.

– А право учиться и даже получать специальное образование для наших женщин стало возможно только при советской власти, – продолжала Цаган.

– Все это знают, – попытался остановить жену Чагдар.

– Я к чему, – громче заговорила Цаган. – Сегодня Булгун предложили поехать на курсы зоотехников…

– Кто предложил?! – Очир даже вскочил с места. – Почему без моего ведома?

Дети вскинули глаза на старшего дядю.

– Из района приезжали, – прошелестела Булгун, – ферму проверяли. А нашего зоотехника забрали в армию. Меня коллектив выдвинул…

– «Коллектив…» – передразнил Очир. – Они забыли, что ты ни читать, ни писать не умеешь!

– Умеет! – ответила за Булгун Цаган.

Очир с недоверием посмотрел на жену.

– Я не хотела вас расстраивать, – пробормотала Булгун, не поднимая глаз.