Уловка-22

The remaining wing revolved as ponderously as a grinding cement mixer as the plane plummeted nose downward in a straight line at accelerating speed until it struck the water, which foamed open at the impact like a white water lily on the dark-blue sea, and washed back in a geyser of apple-green bubbles when the plane sank.	Оторвавшееся крыло вертелось медленно и деловито, словно барабан бетономешалки, а сам самолет с нарастающей скоростью падал носом вниз, пока не врезался в воду. От удара море вспенилось, и на темно-голубой глади выросла белая лилия, а едва самолет скрылся под водой, лилия опала бурлящей россыпью яблочно-зеленых пузырей.
It was over in a matter of seconds.	Все было кончено за несколько секунд.
There were no parachutes.	Никто не выпрыгнул с парашютом.
And Nately, in the other plane, was killed too.	А в самолете, которому Доббс снес хвост, погиб Нейтли.
The Cellar Nately's death almost killed the chaplain.	36. Подвал Узнав о гибели Нейтли, капеллан чуть сам не умер.
Chaplain Shipman was seated in his tent, laboring over his paperwork in his reading spectacles, when his phone rang and news of the mid-air collision was given to him from the field.	Он сидел у себя в палатке и, нацепив очки, корпел над бумагами, как вдруг зазвонил телефон и с аэродрома сообщили о воздушной катастрофе.
His insides turned at once to dry clay.	Внутри у капеллана как будто все оборвалось.
His hand was trembling as he put the phone down.	Дрожащей рукой он положил трубку на рычаг.
His other hand began trembling.	Другая рука тоже дрожала.
The disaster was too immense to contemplate.	Несчастье было столь громадно, что не умещалось в сознании.
Twelve men killed-how ghastly, how very, very awful!	Погибло двенадцать человек - как это чудовищно, страшно, невероятно!
His feeling of terror grew.	Ужас рос.
He prayed instinctively that Yossarian, Nately, Hungry Joe and his other friends would not be listed among the victims, then berated himself repentantly, for to pray for their safety was to pray for the death of other young men he did not even know.	Сколько раз капеллан безотчетно просил бога, чтобы смерть миновала Йоссариана, Нейтли, Заморыша Джо и остальных его друзей, а потом раскаивался и бранил себя: ведь молясь за благополучие своих друзей, он тем самым вымаливал смерть для других, совершенно неизвестных ему молодых людей.
It was too late to pray; yet that was all he knew how to do.	Сейчас молиться было слишком поздно, а ничего другого он делать не умел.
His heart was pounding with a noise that seemed to be coming from somewhere outside, and he knew he would never sit in a dentist's chair again, never glance at a surgical tool, never witness an automobile accident or hear a voice shout at night, without experiencing the same violent thumping in his chest and dreading that he was going to die.	Сердце тяжело стучало, стук его, казалось, доносился откуда-то извне. Он понял, что отныне, когда он сядет в кресло зубного врача, или взглянет на хирургические инструменты, или окажется свидетелем автомобильной катастрофы, или услышит крик в ночи, сердце его будет так же неистово биться о ребра и он будет ощущать такой же, как теперь, ужасный страх перед смертью.