Уловка-22

He kept shaking his head mechanically with a queer, numb smile and repeating in a weak, hollow monotone that they were not coming for him, not for good old Aarfy, no sirree, striving to convince himself that this was so even as heavy footsteps raced up the stairs and pounded across the landing, even as fists beat on the door four times with a deafening, inexorable force.	Он машинально качал головой, улыбаясь странной, приклеенной улыбкой. Слабым, бесцветным голосом он твердил, что это приехали не за ним, не за старым, добрым Аарфи. "Нет, ваше высочество..." - старательно убеждал он себя даже тогда, когда тяжелые шаги уже слышались на лестнице и грохотали на площадке, даже тогда, когда беспощадные кулаки оглушительно забарабанили в дверь.
Then the door to the apartment flew open, and two large, tough, brawny M.P.s with icy eyes and firm, sinewy, unsmiling jaws entered quickly, strode across the room, and arrested Yossarian.	Дверь распахнулась настежь, и двое рослых, крепких, мускулистых полицейских с ледяными взглядами, твердо сжатыми губами и железными челюстями быстро прошагали через комнату и арестовали... Йоссариана.
They arrested Yossarian for being in Rome without a pass.	Они арестовали его за то, что он прибыл в Рим без увольнительной.
They apologized to Aarfy for intruding and led Yossarian away between them, gripping him under each arm with fingers as hard as steel manacles.	Они принесли Аарфи извинения за вторжение и увели Йоссариана, подхватив его под руки жесткими, как стальные кандалы, пальцами.
They said nothing at all to him on the way down.	Спускаясь по лестнице, они не проронили ни слова.
Two more tall M.P.s with clubs and hard white helmets were waiting outside at a closed car.	Двое других военных полицейских с дубинками, в белых шлемах дожидались их в закрытой машине.
They marched Yossarian into the back seat, and the car roared away and weaved through the rain and muddy fog to a police station.	Йоссариана усадили на заднее сиденье, и машина помчалась сквозь дождь и грязный туман к полицейскому участку.
The M.P.s locked him up for the night in a cell with four stone walls. At dawn they gave him a pail for a latrine and drove him to the airport, where two more giant M.P.s with clubs and white helmets were waiting at a transport plane whose engines were already warming up when they arrived, the cylindrical green cowlings oozing quivering beads of condensation.	На ночь его заперли в камере, а на рассвете доставили на аэродром. Еще два великана из военной полиции с дубинками и в белых шлемах поджидали его у транспортного самолета. Моторы уже разогревались, на зеленых запотевших цилиндрических обтекателях дрожали капельки пара.
None of the M.P.s said anything to each other either. They did not even nod.	Полицейские не разговаривали между собой, они даже не удостоили друг друга кивком головы.
Yossarian had never seen such granite faces.	Йоссариан никогда не видывал таких гранитных морд.
The plane flew to Pianosa.	Самолет взлетел и взял курс на Пьяносу.
Two more silent M.P.s were waiting at the landing strip.	Еще двое молчаливых, военных полицейских дожидались их на посадочной полосе.
There were now eight, and they filed with precise, wordless discipline into two cars and sped on humming tires past the four squadron areas to the Group Headquarters building, where still two more M.P.s were waiting at the parking area.	Теперь их стало восемь. Четко держа равнение и по-прежнему не проронив ни слова, они промаршировали к двум машинам, расселись, и джипы, жужжа колесами, понеслись мимо всех четырех эскадрилий к зданию штаба полка.
All ten tall, strong, purposeful, silent men towered around him as they turned toward the entrance.	Здесь на стоянке их дожидались еще двое военных полицейских.