Уловка-22

Luciana was gone, dead, probably; if not yet, then soon enough.	Лючана исчезла, наверное умерла, а если еще нет, то скоро умрет.
Aarfy's buxom trollop had vanished with her smutty cameo ring, and Nurse Duckett was ashamed of him because he had refused to fly more combat missions and would cause a scandal.	Г рудастая потаскуха, знакомая Аарфи, испарилась вместе со своим дурацким перстнем. А сестра Даккит стыдилась его по той причине, что он отказался летать на боевые задания и вызвал тем самым в полку скандал.
The only girl he knew nearby was the plain maid in the officers' apartment, whom none of the men had ever slept with.	Единственная знакомая девушка, жившая поблизости, была простушка-горничная из офицерской квартиры. Мужчины с ней не спали.
Her name was Michaela, but the men called her filthy things in dulcet, ingratiating voices, and she giggled with childish joy because she understood no English and thought they were flattering her and making harmless jokes.	Звали ее Микаэла, но мужчины нежными, заигрывающими голосами обзывали ее грязными прозвищами, а она хихикала, радуясь, как дитя, потому что не понимала по-английски и полагала, что американские летчики говорят о ней что-то милое и даже лестное.
Everything wild she watched them do filled her with enchanted delight.	Дикие выходки, которые они устраивали на ее глазах, приводили ее в восторг.
She was a happy, simple-minded, hard-working girl who could not read and was barely able to write her name.	Это была счастливая, простодушная, работящая девушка, она не умела читать и натужными каракулями выводила свою фамилию.
Her straight hair was the color of rotting straw. She had sallow skin and myopic eyes, and none of the men had ever slept with her because none of the men had ever wanted to, none but Aarfy, who had raped her once that same evening and had then held her prisoner in a clothes closet for almost two hours with his hand over her mouth until the civilian curfew sirens sounded and it was unlawful for her to be outside.	У нее были прямые волосы цвета прелой соломы, желтоватая кожа и близорукие глаза. Мужчины с ней не спали, поскольку абсолютно не испытывали такого желания. Только Аарфи возжелал ее и изнасиловал в тот же вечер. После этого он почти два часа держал ее, как пленницу, в платяном шкафу, зажав ей рот рукой, покуда сирены не возвестили о наступлении комендантского часа, после которого Микаэла лишалась права выйти на улицу.
Then he threw her out the window.	И тогда Аарфи вышвырнул ее в окошко.
Her dead body was still lying on the pavement when Yossarian arrived and pushed his way politely through the circle of solemn neighbors with dim lanterns, who glared with venom as they shrank away from him and pointed up bitterly toward the second-floor windows in their private, grim, accusing conversations.	Труп Микаэлы лежал на тротуаре. Йоссариан вежливо протолкался сквозь кружок хмурых жильцов дома, стоявших с тусклыми фонарями в руках над мертвым телом. Они злобно посмотрели на Йоссариана и отшатнулись от него: люди разговаривали сердито, осуждающе и ожесточенно тыкали пальцами в сторону окна на четвергом этаже.
Yossarian's heart pounded with fright and horror at the pitiful, ominous, gory spectacle of the broken corpse.	Сердце Йоссариана тяжело забилось при виде разбившегося насмерть человека.
He ducked into the hallway and bolted up the stairs into the apartment, where he found Aarfy pacing about uneasily with a pompous, slightly uncomfortable smile.	Он нырнул в подъезд, вихрем взлетел по ступеням и вбежал в офицерскую квартиру.