Уловка-22

They might even hang you!'	Тебя могут даже повесить.
'Oh, I hardly think they'll do that,' Aarfy replied with a jovial chuckle, although his symptoms of nervousness increased.	- Ну, не думаю, чтобы они на это пошли, - ответил Аарфи, весело хихикнув, хотя видно было, что он нервничает все сильней.
He spilled tobacco crumbs unconsciously as his short fingers fumbled with the bowl of his pipe.	Набивая коротенькими пальцами трубочку, он сыпал табак на пол и не замечал этого.
'No, sirree. Not to good old Aarfy.' He chortled again.	- Нет, ваше высочество, старого, доброго Аарфи вы не засадите за решетку - Он опять хохотнул.
' She was only a servant girl.	- Подумаешь, какая-то служаночка!
I hardly think they're going to make too much of a fuss over one poor Italian servant girl when so many thousands of lives are being lost every day.	Не думаю, чтобы они стали поднимать шум из-за бедной итальянской служанки, когда каждый день погибают тысячи людей.
Do you?'	Как ты полагаешь?
'Listen!' Yossarian cried, almost in joy.	- Слышишь! - закричал Йоссариан почти радостно.
He pricked up his ears and watched the blood drain from Aarfy's face as sirens mourned far away, police sirens, and then ascended almost instantaneously to a howling, strident, onrushing cacophony of overwhelming sound that seemed to crash into the room around them from every side.	Он прислушался. Кровь отлила от лица Аарфи -вдали погребально завыли полицейские сирены. И вдруг почти мгновенно звук сирен усилился, превратившись в воющую, резкую, оглушительную какофонию, которая, казалось, рвалась в комнату со всех сторон.
'Aarfy, they're coming for you,' he said in a flood of compassion, shouting to be heard above the noise.	- Аарфи, это за тобой - закричал Йоссариан, стараясь перекричать сирены. Он почувствовал прилив сострадания.
'They're coming to arrest you. Aarfy, don't you understand? You can't take the life of another human being and get away with it, even if she is just a poor servant girl.	- Они арестуют тебя, Аарфи, неужели ты этого не понимаешь? Нельзя отнять жизнь у другого человеческого существа и остаться безнаказанным, даже если это бедная служанка.
Don't you see?	Неужели ты не понимаешь?
Can't you understand?' 'Oh, no,' Aarfy insisted with a lame laugh and a weak smile.	- О нет, - упорствовал Аарфи, с механическим смешком и жалкой улыбкой.
' They're not coming to arrest me.	- Они меня не арестуют.
Not good old Aarfy.'	Они не тронут старого, доброго Аарфи.
All at once he looked sick. He sank down on a chair in a trembling stupor, his stumpy, lax hands quaking in his lap.	Он как-то сразу сник, опустился в кресло и оцепенел; пухлые, мягкие руки тряслись на коленях.
Cars skidded to a stop outside.	Внизу затормозили машины.
Spotlights hit the windows immediately.	Свет ударял в окна.
Car doors slammed and police whistles screeched. Voices rose harshly.	Захлопали дверцы, пронзительно засвистели полицейские свистки, послышались резкие, грубые голоса.
Aarfy was green.	Аарфи позеленел.