Уловка-22

That would be a disastrous and ignoble thing to do.	Это был бы гибельный и постыдный шаг.
Running away from problems never solved them.	Убежать от трудности - еще не значит преодолеть ее.
Please believe me.	Вы уж мне поверьте.
I am only trying to help you.'	Ведь я вам все-таки пытаюсь помочь.
'That's what that kind detective said before he decided to jab his thumb into my wound,' Yossarian retorted sarcastically.	- То же самое говорил один добряк шпик, собираясь ткнуть мне пальцем в рану, -саркастически возразил Йоссариан.
'I am not a detective,' Major Danby replied with indignation, his cheeks flushing again.	- Но я не шпик, - негодующе сказал майор Дэнби.
'I'm a university professor with a highly developed sense of right and wrong, and I wouldn't try to deceive you.	- Я преподаватель университета, я прекрасно чувствую, что такое добро и что такое зло! Зачем я стал бы вас обманывать?
I wouldn't lie to anyone.'	Я никому не лгу.
'What would you do if one of the men in the group asked you about this conversation?'	- А что вы скажете нашим летчикам, если они спросят об этом разговоре?
' I would lie to him.'	- Придется солгать.
Yossarian laughed mockingly, and Major Danby, despite his blushing discomfort, leaned back with relief, as though welcoming the respite Yossarian's changing mood promised.	Йоссариан расхохотался, а майор Дэнби, красный от смущения, с облегчением откинулся на спинку стула, радуясь перемене в настроении Йоссариана.
Yossarian gazed at him with a mixture of reserved pity and contempt.	Йоссариан разглядывал его со смешанным чувством жалости и презрения.
He sat up in bed with his back resting against the headboard, lit a cigarette, smiled slightly with wry amusement, and stared with whimsical sympathy at the vivid, pop-eyed horror that had implanted itself permanently on Major Danby's face the day of the mission to Avignon, when General Dreedle had ordered him taken outside and shot.	Он сел, прислонившись к спинке кровати, закурил сигарету, и губы его скривила легкая насмешливая улыбка. С непонятным самому себе сочувствием он изучал лицо майора Дэнби. Со дня налета на Авиньон, когда генерал Дридл приказал вывести майора Дэнби на улицу и расстрелять, в выпученных глазах этого человека навсегда запечатлелись изумление и ужас.
The startled wrinkles would always remain, like deep black scars, and Yossarian felt sorry for the gentle, moral, middle-aged idealist, as he felt sorry for so many people whose shortcomings were not large and whose troubles were light.	Йоссариану было жаль этого мягкого, совестливого пожилого идеалиста: он всегда жалел людей, чьи недостатки были не очень велики.
With deliberate amiability he said,	С подчеркнутым дружелюбием Йоссариан сказал:
'Danby, how can you work along with people like Cathcart and Korn?	- Дэнби, как вы можете работать с такими людьми, как Кэткарт и Корн?
Doesn't it turn your stomach?'	Неужели вас не тошнит от них?
Major Danby seemed surprised by Yossarian's question.	- Я стараюсь об этом не думать, - откровенно признался майор Дэнби.