Умершие в мире живых. Европейские исследования

В русской традиции поминальные обряды предполагают коммуникацию с умершим уже как с обитателем другого мира. Современные поминовения, в отличие от похорон, предполагают бóльшую долю участия семьи усопшего и ближайшего окружения – тех, кто был связан с умершим при жизни. Стремление сохранить эту связь становится важным мотивом совершать традиционные поминальные практики или создавать обновленные персонифицированные их версии. В этой ситуации государственные и коммерческие организации скорее следуют за теми потребностями, которые возникают у исполнителей поминальных обрядов. Так, муниципалитеты и предприниматели активно включаются в обеспечение жителей транспортом в поминальные дни, организуют продажу поминальных атрибутов. Эти услуги не только являются реакцией на определенный запрос, но и формируют представление о норме поминовения, становятся своего рода общественным признанием правильности таких практик, как посещение кладбища в определенный день или необходимость приносить на могилу искусственные цветы. Целенаправленное регулирование поминальных практик старается осуществлять церковь, и во многом этот процесс приводит к корректировке некоторых традиционных форм. Все больше людей воспринимают унификацию календарной приуроченности поминовения как норму, включают посещение храма или часовни в обязательный сценарий поминального дня, отказываются от трапезы на могиле или вообще от приношений. Но несмотря на наличие определенной традиционной схемы поминовений, в каждом конкретном случае мы видим разные варианты ее реализации. Большое влияние на это оказывают представления о норме внутри семейного круга или индивидуальные взгляды конкретного человека. Далее мы рассмотрим пространственный контекст коммуникации с умершим на примере кладбища, где этот фактор проявляется весьма наглядно.

Кладбище как локус коммуникации между живыми и умершими

Изменения, происходящие в похоронной обрядности, неодинаковы в своей динамике на разных уровнях и этапах. Выше мы говорили о том, что некоторые традиционные обрядовые локусы утратили свое значение. Дом, который воплощает собой центр мира живых, откуда традиционно начинает свой путь умерший, в современных похоронах фактически становится промежуточным пунктом либо совсем выпадает из похоронного обряда, так как все приготовления тела к погребению осуществляются преимущественно в моргах, а поминовения – в заведениях общественного питания. В традиционной похоронно-поминальной обрядности кладбище было основным местом коммуникации между живыми и умершими, и оно продолжает сохранять этот статус по сей день. Место погребения покойного – последняя точка концептуального пути в мир мертвых, находящаяся в мире живых. Укрепление функции поддержания социальных связей укрепляет и значение кладбища, позволяет зафиксировать его ключевое положение в пространственной структуре похоронно-поминальной обрядности. Располагаясь между миром живых и миром мертвых, кладбище одновременно принадлежит обоим мирам и приобретает, таким образом, сакральное значение. Такое положение, основанное на ощущении сопричастности живых с мертвыми и представлении о принадлежности их к одному общему кругу, является основой для использования кладбища как локуса коммуникации с умершими в современном контексте.

В структуре социокультурного пространства кладбище, с одной стороны, исключено из большинства повседневных взаимодействий, с другой – оно входит в границы освоенной и обжитой территории. Более того, оно может дольше оставаться «живой» территорией, когда остальные уже заброшены. В воспоминаниях московского учителя Б. В. Воздвиженского есть описание с. Порга Костромской обл., в котором он родился. К 70‑м гг. XX в. село было покинуто жителями, но кладбище продолжало существовать:

Единственно, что продолжало ещё жить, – это кладбище, на склоне горы, к реке, на котором хоронили со всех окружающих деревень. Правда, большинство крестов на могилах пришли в ветхость, но изредка попадались и недавние, совсем новые. Какой парадокс! Всё вокруг умерло, а живёт лишь кладбище! (Воздвиженский 2006).

Кладбище «включается» во время похоронного обряда на этапе погребения умершего. Здесь окончательно пресекается возможность привычных моделей коммуникации с умершим: как правило, на кладбище в последний раз прощаются с покойным, имея возможность прикоснуться к нему, в дальнейшем телесный контакт становится невозможен. Пожалуй, процесс погребения можно назвать самым материальным ритуальным выражением смерти (то же самое можно сказать о кремации). Тело мертвое и тело погребенное – различны, потому что второе уже не предполагает каких-либо манипуляций и само по себе лишается социальной роли (Hallam et al. 2005: 116). Вместо него выступают заместители и репрезентации, что во многом и определяет представления, связанные с кладбищем, и обусловливает формы и характер совершающихся здесь ритуальных практик.