Умершие в мире живых. Европейские исследования

При оценке современного состояния понятия смерти в западном обществе следует учитывать и такой фактор, как появление в повседневности широкого спектра новых реалий танатологического плана, вызывающих неоднозначные реакции и оценки в обществе. Речь идет о явлениях медицинского характера: от массовой практики донации органов и трансплантологии «как опыта, позволяющего осуществить преодоление смерти (одних) за счет кончины (других) и вследствие этого минимизирующего трагизм смерти и приглушающего страх перед ней» (Favole, Ligi 2004: 9), до применения пассивной и активной эвтаназии и ее постепенной легализации (Küng, Jens 2010). По очевидным причинам, «обсуждение эвтаназии в публичном пространстве» создает «ощущение подконтрольности смерти, но и порождает конфликт в обществе, радикализуя социальные и конфессионально обусловленные взаимоотношения его представителей» (Campione

2003: 94). Одним из примеров подобного конфликта, потрясшего Италию и разделившего общество на сторонников эвтаназии и ее противников, за которым пристально наблюдали европейцы, был случай Элуаны Ингларо, молодой женщины, пребывавшей в вегетативном состоянии вследствие травм, полученных в ДТП, начиная с 1992 г. В 1999 г. ее отец обратился к врачам с призывом прекратить поддерживающие ее существование меры. После его длительной травли в СМИ со стороны церкви, политиков и властных структур высшие судебные инстанции Италии оправдали истца и врачей, разрешив отключение Э. Ингларо от систем поддержания жизни (Decreto della Corte di Appello 2008).

Невозможно игнорировать воздействие на общество и новых деонтологических проблем, решаемых медиками, как и многочисленных танатологических дискуссий по поводу границы так называемой клинической смерти и определения рубежа, за которым заканчивается жизнь и начинается смерть, также значительно «десакрализирующих» смерть или, по крайней мере, вносящих значительные коррективы в ее традиционное восприятие (Favole, Ligi 2004: 10; Campione 2003).

Особое место в ряду факторов сегодняшней тривиализации и дедраматизации понятия смерти занимает коммерциализация «индустрии смерти» и похоронной обрядности, о чем подробно писал, например, Ф. Арьес (Арьес

1992: 491–494). Стандартизация похорон, их ускорение и постановка на поток в условиях постиндустриального общества и мегаполисов, неизбежные официализация, формализация и «обезличивание» печали, а часто и ее симуляция, «задающие галопирующий ритм процессу переработки мертвого тела и не оставляющие места и времени скорби» (Tagliapietra 2010: 39), равно как и появление новых «коммерческих посредников (наделенных расширенными функциями моргов, крематориев, похоронных бюро и их персонала), вторгающихся в отношения между усопшим и смертью и между усопшим и его семьей и предельно дистанцирующие первого от второй» (Favole 2008: 62), – тех, кого Ф. Арьес вспоминает как funeral directors

(распорядители похоронных бюро) (Арьес 1992: 490), вызывают двоякие последствия – от интенсификации поиска новых персонализированных подходов к похоронным ритуалам до усиления и ревитализации традиций и их адаптации к условиям современности (Sozzi 2014: 94).

Кремация – pro и contra

Мы не случайно упомянули все эти процессы и модернизационные веяния, затронувшие в том числе и Италию; не в последнюю очередь это было обусловлено необходимостью задаться вопросом, насколько они влияют на видение смерти населением Юга страны, особенно Сицилии и Сардинии. Ниже мы подробней остановимся на этой проблеме, пока же приведем два замечания, иллюстрирующие сохранение на юге более традиционных взглядов на смерть и неприятие населением инноваций.

Первое касается недавних событий. По свидетельству респондентов, среди всех ограничений на различные виды социальной деятельности, введенных на период карантина во время эпидемии коронавируса (Ecco il decreto 2020) в регионах юга Италии, преимущественно в Сицилии, едва ли не самым тяжелым с моральной и психологической точки зрения для большинства стал запрет на традиционное проведение похорон, предполагающее сбор и участие всего родственного клана, – он интерпретировался как посягательство на главные приоритеты локальной системы ценностей (ПМ3 Фаис-Леутской О.Д.). Отметим для сравнения, что на Севере Италии наиболее «травмирующим» считали запрет на путешествия и на проведение праздничных мероприятий с привлечением широкого круга приглашенных, включая родственников (ПМ1 Фаис-Леутской О.Д.).