Универсалы. Как талантливые дилетанты становятся победителями по жизни

За годы работы Смитис исписал 150 тетрадей. «И тогда тоже была суббота», – все повторял он, показывая мне особенно важные страницы. Когда я отметил это, он ответил: «Да, мне говорили: «Зачем ты вообще приходишь на работу в другие дни?» Разумеется, открытия случались не всегда. Одним таким «субботним утром» в ходе очередного эксперимента он случайно расплавил важный прибор. В другой раз Смитис облил собственные ботинки испорченным химикатом. Он был уверен, что хорошо проветрил их – пока какая-то старушка не спросила у другой, не пахнет ли от нее мертвечиной. Смитис ничего не мог с собой поделать и при любой возможности экспериментировал. Его коллеги заметили эту его привычку. Вместо того чтобы выбросить испорченное оборудование, они повесили на него табличку: «Не так чтобы очень, но для Оливера сойдет». Эта черта – неуемный энтузиазм, почти что детский задор – прослеживается у всех изобретателей. Физик Манчестерского университета Андре Гейм проводит «эксперименты пятничного вечера» (не имеющие никакой связи с экспериментами Смитиса). В один из таких «пятничных вечеров» он начал работать над проектом, который впоследствии – в 2000 году – принес ему Шнобелевскую премию. Эта премия вручается за работы, которые на первый взгляд кажутся смешными и банальными. Символ ее – роденовский «Мыслитель», свалившийся со своего пьедестала и лежащий на земле. Лауреатов прежде спрашивают, желают ли они получить премию, чтобы они могли оценить, как это событие может повлиять на их репутацию. Гейм получил ее за то, что заставил лягушку летать при помощи мощных магнитов (лягушки – а также содержащаяся в них вода – диамагнетики, то есть магнитные поля отталкивают их).

Не нужно говорить, что «пятничные эксперименты» никак не финансируются и в большинстве своем не окупаются. Однако после лягушки в один из таких вечеров была изобретена «геколента» – клейкая лента, созданная под впечатлением от устройства лапок геккона. А потом – он использовал скотч, чтобы отодрать тонкие слои графита, из которого состоит стержень простого карандаша. Это нехитрое приспособление закончилось в 2010 году присуждением Нобелевской премии по физике Гейму и его коллеге Константину Новосёлову за изобретение графена (этот материал в сто тысяч раз тоньше человеческого волоса и в двести раз крепче стали). Он гибкий, прозрачнее стекла и обладает отличной электропроводимостью. Пауки, которых кормили графеном, производили шелковую паутину, чья прочность во много раз превышала кевлар, из которого сделаны экраны пуленепробиваемых жилетов. Графен состоит из углеродистых штрипсов толщиной в один атом. Ранее считалось, что подобный состав может существовать только в теории. Когда Гейм и Новосёлов отправили свое изначальное изобретение в редакцию одного из самых престижных журналов, один из рецензентов заявил, что оно нереализуемо, а другой счел его «недостаточно прогрессивным».

Искусствовед Сара Льюис занимается исследованием творческих достижений. Людей, которые мыслят как Гейм, она назвала «сознательными любителями». Само слово «любитель», подчеркнула она, не должно расцениваться как оскорбление – оно всего лишь обозначает человека, который обожает то, чем занимается.

«Парадокс инновации и мастерства состоит в том, что технологические прорывы часто случаются, когда вы начинаете путь, но отклоняетесь от выбранной траектории и делаете вид, что только начали», – пишет Льюис. – Когда Гейма попросили (за два года до получения Нобелевской премии) описать свой стиль работы как исследователя, который работает с научной газетой, ответ звучал так: «Должен сказать, стиль этот весьма необычный. Я не погружаюсь глубоко, а скорее брожу по мелководью. С тех пор как я только-только получил докторскую степень, примерно раз в пять лет я меняю объект изучения… Мне не хочется всю жизнь посвятить одному предмету. Иногда я в шутку говорю, что предпочитаю заниматься поиском, а не исследованием». Отклонение от того, что Гейм называет «прямой колеей» жизни, небезопасно с психологической точки зрения, но имеет свои преимущества – они заключаются в мотивации и способности интересоваться тем, о чем уже не спрашивают люди, давно работающие в той или иной области». Его «пятничный вечер» выполнял ту же функцию, что и «субботнее утро» для Смитиса: они служили противовесом рутинной работе, которой они занимались в течение недели, были исследованием в более широкой области. Они заключали в себе три принципа «ограниченной небрежности», выведенные Максом Дельбрюком – нобелевским лауреатом, который работал на стыке физики и биологии. «Осторожно! Не стань слишком осторожным», – предупреждал Дельбрюк, или сам не заметишь, как ограничишь область своих исследований.