Универсалы. Как талантливые дилетанты становятся победителями по жизни

Система не дает вам выйти из узкой траншеи. По сути, все люди работают в параллельных траншеях, и очень редко кто-то высовывает голову, чтобы посмотреть, как идут дела у соседа, а он, быть может, работает над чем-то очень близким вашему объекту исследования[69].

Стоит только заменить пару специальных терминов – и эта система параллельных траншей окажется знакомой представителям множества отраслей. Пока я работал над этой книгой, один чиновник из Государственной комиссии по ценным бумагам и фондовому рынку США узнал, что я пишу о роли специализации, и позвонил. Ему очень хотелось сообщить мне, какую важную роль сыграла узкая специализация в глобальном финансовом кризисе 2008 года. «Агентства по регулированию страховой деятельности регулировали страховую деятельность, органы, которые осуществляли надзор за банками, следили за ними, органы надзора рынка ценных бумаг следили за ценными бумагами, а органы, регулирующие нормы в отношении потребителей, следили за потребителями, – говорил он. – Но процесс предоставления кредита охватывает все эти рынки. Итак, мы специализировали продукты, специализировали процесс регулирования, и сам собой напрашивается вопрос: «Кто следит за всеми этими рынками?» При узкоспециализированном подходе к регулированию системные проблемы ускользают от внимания».

В 2015 году Касадевалл продемонстрировал, что за последние тридцать пять лет финансирование исследований в области биомедицины существенно возросло, тогда как темпы научно-исследовательской деятельности замедлились. Продолжительность жизнь в странах с высокоразвитой биомедициной – таких, как Великобритания и США, – в последнее время снизилась после нескольких десятилетий роста.

Ежегодно от гриппа умирают сотни тысяч людей по всему миру, а человечество пытается бороться с ним при помощи вакцины, полученной нелегким путем в 1940-х годах. Матери самого Касадевалла девяносто три года, и в настоящее время ее жизнь зависит от пяти препаратов, которые существовали еще в 1980-х, когда он был врачом-резидентом. «Два этих лекарства старше меня», – говорит он, – а еще два – лишь немногим младше. Не верю, чтобы мы не могли разработать ничего лучше». Он немного помолчал, наклонив голову, потом чуть подался вперед. «Когда направляешь заявку на грант в некой междисциплинарной сфере, она попадает к людям, которые по-настоящему разбираются в предмете А или Б, и, может быть, если повезет, смогут разглядеть связь между этими двумя предметами, – продолжил он. – Все признают, что важные открытия происходят на стыке дисциплин, но кто станет отстаивать его право на существование?»

А между тем пространство, где встречаются несколько дисциплин и где происходит взаимодействие изобретателей с различным опытом, уже было изучено и достойно того, чтобы его защищать.

* * *

Когда исследователи Северо-Западного и Стэнфордского университетов проанализировали особенности среды, которая способствовала творческому триумфу, они обнаружили так называемую «универсальную» конфигурацию. Независимо от того, работали ли исследуемые группы ученых в области экономики или экологии или же вовсе писали и ставили бродвейские мюзиклы, у всех процветающих экосистем были зыбкие границы.

В профессиональной среде, которая была плодородной почвой для успешных групп, специалисты легко переходили из одной команды в другую, преодолевая организационные и дисциплинарные барьеры и образуя новые творческие союзы. В то же время те профессиональные среды, где объединения ученых редко добивались успеха, представляли собой мелкие разрозненные кластеры, в которых одни и те же люди из года в год работали вместе. Быть может, подобная обстановка позволяла добиться определенных результатов и обеспечивала комфортное существование, но точно не способствовала творческому развитию.