Университет. Руководство для владельца

В своем ответе я выразил глубокую признательность. Я должен был отметить, однако, что, поскольку ракетные базы находятся в основном на Западе, большие дорожные издержки делают этот план не очень привлекательным для Гарварда. Я выразил убеждение, что, к несчастью для тех университетов, которые расположены более удачно, правительство может прийти к решению держать ракеты на местах их постоянного базирования.

Конечно, все это «сумасшедшие» письма: иногда забавные, нередко мерзкие и непристойные и чаще всего – патетичные. Приглашение возглавить факультет, колледж или университет вызывает душевный подъем. Мы думаем о великих решениях и спорим о философии образования. Мы можем воображать себя обращающимися к нации, а то и ко всему миру в защиту «гуманизма», «науки» и чего угодно еще. Мы не знаем заранее, что в действительности жизнь будет «русскими горами», опускающими нас от возвышенного до смешного пять раз в день. Возвышенные материи – часть нашей работы. Но поверит ли кто-нибудь, что выбор между двойными и тройными вторыми рамами для общежития требует многочасовых переговоров между Олимпийцем, ректором Гарвардского университета, и его главным слугой, деканом факультета гуманитарных и естественных наук? Или что из-за сорокаградусной температуры в большом лекционном зале, где 700 студентов ждали лекции по английской литературе, отказал микрофон, и поэтому два профессора публично обвинили декана в причинении им невыносимых страданий и в недооценке, упадке и даже уничтожении гуманитарных наук? – Поверьте, это действительно так.

2. Осознайте ценность туманности.

В целом преподаватели и ученые нетерпимы и критичны. В своей работе они привыкли сурово критиковать и подвергаться жесткой критике. Точность мысли и выражения – качество, которое вызывает восхищение. Неудивительно, что профессора питают презрение к политикам – любителям компромисса, болтунам, пустозвонам. Я не думаю, что многие деканы разделяют столь бесхитростные и негибкие взгляды. С годами во мне выработалось глубокое сочувствие к политикам, особенно к тем, которые пытаются выжить в ситуации демократии. Иногда я с завистью поглядывал на разные тоталитарные модели правления, от Албании до Северной Кореи. Насколько легче быть хорошим руководителем в такой обстановке; неважно, остаются ли эти ребята у власти навсегда или по крайней мере до тех пор, пока поддерживают боеготовность.

С другой стороны, мы живем в мире особых интересов. Интересы студентов – политические, сексуальные, социальные и иногда учебные. Каждый интерес обеспечивается группой давления с тщательно проработанной повесткой дня. Факультет гуманитарных и естественных наук подразделяется примерно на 50 отделений; каждое отделение имеет собственную программу, которая является едва ли не исключительным предметом его забот. Отказ в просьбе – обычно об ассигновании – и апелляция к соображениям общего благополучия вряд ли произведут благоприятное впечатление. Существуют еще выпускники, правительство, пресса, город (тем более что это слово рифмуется с профессорской мантией) (см. примеч. 3), и все они имеют свои интересы. Выпускники хотят, чтобы в университете были отличные спортивные команды, чтобы университет процветал, чтобы преподаватели сочувствовали их политике, чтобы здесь учились их дети. Правительство хочет покупать результаты исследований за неполную цену. Оно хочет также перекрыть свободный поток научной информации во имя чересчур туманно сформулированных интересов национальной безопасности. Город хочет, чтобы университет платил налоги, строил дома для бедных и свернул строительство новых общежитий. Представители прессы, стремясь читать лекции об общественной нравственности, хотят вообще заменить собой университетских преподавателей (см. примеч. 4). Декан (ректор, проректор) изображается в виде тюленя; гигантский шар с ярлыком ОСОБЫЕ ИНТЕРЕСЫ опасно балансирует на его носу.

Демократические политики – а мы принадлежим к их числу – понимают, что туманность обеспечивает максимальное одобрение. Точность неизбежно вызывает – у кого-либо – негативную реакцию. Последние президентские кампании обогатили нас сильнейшими лозунгами: «сбросьте правительство со своих горбов», «выше нос», «знайте себе цену» и, самый замечательный, – «читайте по моим губам». Поскольку мы не разъясняем, что они означают (ясно, что они ничего не означают), эти фразы вызывают в нас безобидные и добрые чувства.