Утром в понедельник заведующий отделением биохимии – мудрый и знаменитый ученый, которым я восхищался, которого уважал и любил – вручил мне письмо. Последняя фраза в нем была такая: «Я считаю клеветническое утверждение администратора моего университета жестоким оскорблением для отделения биохимии и для меня». Соблазн увернуться, разыграть неведение был велик. Возможно, я и попытался бы вступить на этот глупый путь. В конце концов в силу обстоятельств было выбрано наилучшее решение. Мой шеф, ректор, которому я рассказал о случившемся, прочитал мне суровую протестантскую отповедь, призывая во всем признаться. Кроме того, я вспомнил, что высказал ту же мысль в разговоре с одним из своих помощников. Да и упоминание о Сэмми Гликсе имело несомненный этнический подтекст и в этом смысле относилось ко мне самому больше, чем к кому-либо другому.
Я попросил о встрече с членами отделения биохимии. После признания ошибки и извинений мы искренне и горячо обменялись мнениями. Они выслушали меня, а я лучше понял их ситуацию. Мы расстались друзьями, и много лет спустя – после моего ухода с поста декана – они устроили обед в мою честь. Ни одно другое отделение этого не сделало.
Увеличение денежных фондов всегда будет основной обязанностью главных университетских руководителей, что бы ни говорилось в тот момент, когда наивные кандидаты получают приглашения занять ректорскую и прочие должности. Говоря на торговом жаргоне, администратор должен научиться «приближаться»: быть человеком, который способен перейти от вежливых, часто неловких предисловий к выпрашиванию денежных даров, выражающихся в семизначных цифрах. Опыт приходит с практикой.
Мне рассказывали, что когда Дереку Боку предложили стать ректором университета, высокопоставленный член Корпорации сказал, что ему не надо беспокоиться об увеличении фондов. Он знал, что если Гарвард будет работать хорошо, то финансовые проблемы решатся сами собой. Интересно, как часто м-р Бок вспоминал этот бодрый совет, когда поднимался после обеда, усталый как собака, в каком-нибудь далеком городе, чтобы произнести очередную речь: «Я рад быть с вами в Лос-Анджелесе, Чикаго, Канзас-Сити, Атланте…»
Добывание денег всегда будет лейтмотивом академической жизни. Богатый или бедный, государственный или частный, колледж или университет – денег всегда мало. Ежегодные пожертвования, кампании по сбору средств, отношения с выпускниками, работа с жертвователями – все это виды деятельности, скрывающиеся за эвфемизмом «развитие». Все они связаны с поиском денег, становящимся второй природой администраторов. Почти все мы сумели бы сформулировать элегантную просьбу о деньгах едва ли не для каждой сферы деятельности, существующей в наших школах, через две минуты после того, как нас неожиданно разбудили в три часа утра. Размер аудитории при этом не имел бы значения; и невидимая тарелка с цыпленком на коленях может усилить павловский рефлекс.
Выбивание денег необходимо, но оно представляет собой отнюдь не просто неизбежное зло. Я сумел оценить это занятие и не переставал восхищаться лояльностью и щедростью наших выпускников, а также сочувствием и острым умом многих сотрудников фондов. Просьба о деньгах является прекрасным способом прощупать свободный рынок, самым эффективным методом узнать о чувствах и приоритетах избирателей. «Развитие» есть форма обучения для дающего и принимающего. Сама просьба и убеждение жертвователя в ее оправданности является благом для всех. Одно из моих писем, отправленное во время ежегодной кампании пожертвований, было возвращено из Мидлэнда (Техас) аспирантом выпуска 1948 г. со следующим замечанием: «Гарвард – это мертвое заведение в обреченной стране, и все это слишком захвалено. Попытайтесь извлечь из этого все, что можете». К счастью для нас и для страны, его взгляды нетипичны. Лично мне гораздо больше нравится столь же преувеличенный вопрос, заданный великим благотворителем XIX в. Генри Ли Хиггинсом (1834–1919): «Разве все, что по-настоящему важно в мире, не зависит от необходимости увеличить влияние Гарварда, пока еще не стало поздно?» (См. примеч. 7.).
Многие члены университетского сообщества обеспокоены просьбами о деньгах. И слишком часто визиты, содержание которых хорошо понимают все стороны, не дают никаких результатов – ни положительных, ни отрицательных, – потому что так трудно сказать: «Мы надеемся, что вы пожертвуете по крайней мере 1 млн долл. в поддержку нашего великого усилия сохранить высокий уровень университета». Час вежливой беседы проходит слишком быстро для всех, и немногие люди захотят сделать большие пожертвования, если их не просят. Очень полезно быть евреем, т. е. уметь воспринимать как повседневную рутину просьбы о деньгах и пожертвованиях. Равно полезно понимать суть и демонстрировать на практике chutzpah (см. примеч. 8).