Unknown

– И за то, что в команде есть идиоты, – прорычал Ян.

О, кто-то был уже покойником.

Оказалось, что Шон Пелхэм прибыл к нам из Калифорнии, попав в WITSEC после дачи показаний против Кристобаля Тремейна, который убил там целую семью. Я не стал уточнять подробности, да они мне и не были нужны. Важен был тот факт, что он пристрастился к кокаину, бегал в дорогой одежде и, как он нам сказал, не имел работы. Это означало, что кто-то из нашей команды не проследил за ним. Свидетели должны были органично вписаться в общество, и в девяти случаях из десяти это означало позаботиться о себе так, чтобы не бросаться в глаза.

Ян отодвинул телефон от уха и посмотрел на парня, которому, по моим прикидкам, было около двадцати лет. Он был примерно моего роста - чуть выше шести футов³, со светлыми волосами, голубыми глазами и россыпью веснушек на носу и щеках.

– Гейб Броди и Лео Родригес - это те парни, которые проверяют тебя?

Он кивнул, как счастливый золотистый ретривер.

– Да, хотя я давно их не видел, и не думаю, что они знают, что я переехал в студию в Гайр-парк.

– Гайд-парк, – поправил Ян.

– О да, точно. Гайд. Как в «Докторе Джекилле и». Я все время путаюсь.

Ян потирал лоб, возвращаясь к разговору с Майком.

Шон повернулся ко мне.

– Я должен был сказать им, что переехал?

Ему не должны были разрешать переезжать, пока они не узнают, куда он едет. Они должны были дать ему разрешение.

– Да, – ответил я вместо того, чтобы сказать все это.

– У меня проблемы?

– Нет, – сказал я, жестом указывая Яну на нож, который он должен был носить в одном из многочисленных карманов своих брюк карго. – И нам жаль, что мы надели на тебя наручники.

– О, все в порядке. На меня часто надевали наручники. Когда я летел сюда из Сакраменто, в самолете мне пришлось носить металлические.

– Все время?

Он кивнул.

Я не смотрел на Яна. Да и не нужно было. Он слышал его так же хорошо, как и я. Жаль было Родригеса. Он мне нравился. Он казался спокойным под давлением и был интересным. Броди, напротив, начинал многообещающе, но переводы всегда шли по одному из двух путей: либо отлично, либо полное дерьмо. Броди, который был заместителем маршала США в Южном округе, оказался полным придурком. Никто не замечал, что у него проблемы с плечом, пока не прошло шесть или около того месяцев. Если бы Ян в конце концов убил его, я бы не расстроился. А вот Родригеса я бы пожалел, если бы наш Большой босс, главный заместитель Сэм Кейдж, отправил его на тот свет.

Единственная положительная черта Родригеса заключалась в том, что он был маршалом на испытательном сроке, новичком в службе и все еще осваивался. У него было оправдание тому, что он не знал всех протоколов. Ведь шесть месяцев обучения - это не так уж много времени, чтобы изучить все тонкости и нюансы каждой ситуации. Поэтому стажера всегда прикрепляли к ветерану, чтобы облегчить процесс обучения. Но Броди не нравилось, как все устроено в Чикаго. Слишком много правил, слишком много бумажной работы, и он определенно не любил нашего босса. Ему не нравилось, что Кейдж проверяет его.

– Неужели он считает, что я не справляюсь со своей работой? – часто жаловался Броди.

– Он думает, что ты можешь, пока не докажешь, что не можешь, – сказал я ему, когда мы все вместе гуляли в клубе пару недель назад. Броди пришел с Лопес и Чо, которые были переведены из старого района Броди, но они сидели в стороне от него. – Он проверяет чего ожидать. Он такой парень.

– Он чертов мудак, вот кто он.

Я вздрогнул. Мне нравился и, что еще важнее, я уважал своего босса. Я открыл рот, чтобы уничтожить его, но Чо опередила меня.

– Пошел ты, Броди, – сказала она, ее голос был наполнен отвращением. – То, что твой последний напарник сделал для тебя все, что мог, - не повод поносить Кейджа. Если бы Стэндиш узнал, что Патель занималась всей бумажной работой, он бы никогда не перевел тебя сюда.

– Послушай, – начал он. – Ты не знаешь, что ты...