untitled

с элементами стиля Brooks Brothers, с которым познакомился, будучи студентом в Принстоне, и стилем Эдварда, принца

56

Уэльского, унаследованным от своего отца, придя к некоему

собственному их синтезу около 1950 года: двубортные костюмы

с высоким поясом, широкие лацканы, свободные в талии, но с

глубокими клапанами сзади. Пошив костюмов был достаточно

консервативным, но рядом с традиционными формами могли

появляться розовый и лиловый цвета сорочек, расплывчатые

точки на галстуках и тонкие зеленые полосы на костюмах, сим-

волизируя внеш ний вид процветающего бизнесмена.

Отец создал для себя целый мир одежды. У него были костю-

мы с длиннополыми пиджаками, английские костюмы, шерстя-

ные костюмы, костюмы из саржи и габардина, белые льняные

костюмы для Палм-Бич и Ямайки до появления кондиционе-

ров, костюмы из шотландки и укороченные полуприлегающие

пальто для посещения футбольных матчей между Гарвардом и

Принстоном и пальто с енотовым воротником для посещения

матчей между Принстоном и Дармутом, которые были позд-

нее в сезоне. Костюмы для различных типов деловых меропри-

ятий: от убеждения финансистов в жизнеспособности нового

проекта (яркие полоски) до умиротворения разъяренных акцио-

неров, чья доля в компании уменьшится из-за новой инициати-

вы менеджмента (скромный костюм из гладкой блестящей тка-

ни). Потом, по мере того как подход «жить значит одеваться»

принес свои плоды на работе, появились специальные костюмы

и для исключительно утонченных социальных мероприятий, от бракосочетаний в одиннадцать и похорон в семь до крестин, конфирмаций и причастий и, наконец, одежда для утонченно-

го хобби отца — скачек на четверке лошадей. Последнее пред-

усматривало пугающее разнообразие возможных вариантов

одежды в зависимости от времени суток, от того, в городе или

за городом проходят соревнования, являешься ли ты зрителем, участником, членом клуба или его гостем. Пальто три четверти

57

с разрезом, полосатые брюки, изысканные полупальто, высокие

шляпы — эта часть гардероба моего отца граничила с настоящим

маскарадом.

Шестидесятые годы накатили на мощные плечи отца, одетые

в английскую шерсть, и откатились назад, оставив после себя

лишь один интересный след: синий бархатный смокинг «неру», украшенный светло-синим психоделическим орнаментом из

цветов и листьев, и подходящие к нему темно-синие брюки.

Смокинг был сшит у Blades в Лондоне и датирован 25 апреля 1968

года — период, когда «неру» недолго был модным в популяр-

ной культуре в основном благодаря лорду Сноудону, который

одет в костюм «неру» на известной фотографии в журнале Life в шестидесятых годах.

Когда отец был не в костюме, он был либо в пижаме (удобной

хлопковой пижаме, как у Джимми Стюарта в фильме «Окно во

двор»), либо вообще без ничего. Он часто бывал голым. Своими

купаниями в бассейне в обнаженном виде он смутил немало

моих друзей. Но его обнаженность была и своего рода формой

одежды, в том смысле, что представляла собой зрелище. Отцу

было непонятно, как можно одеваться, не уделяя должного вни-

мания одежде, только лишь чтобы не мерзнуть и чувствовать

себя удобно, как это делает большинство людей, в сущности, являясь, по его мнению, не голыми, но и не одетыми.

Откуда пришла информация, необходимая для того, чтобы

воплотить образ англо-американского аристократа в одежде?

В основном из популярной культуры: из журналов, книг и

фильмов о британ ской аристократии, из пьес Ноэла Кауарда, из костюмов Сесил Битон в «Моей прекрасной леди», Кери

Гранта в «Филадельфийской истории» и Грейс Келли в «Выс-

шем обществе», из «Нью-Йоркера». Это был один из секретов

58

американской аристо кратии; до какой-то степени ее представ-

ления о том, какой она должна быть, основывались на фанто-

мах, придуманных потенциальными кандидатами в эту элиту —

евреями во главе голливудских студий, писателями вроде

Скотта Фитцджеральда и Престона Стерджеса и редакторами

вроде Уильяма Шона, который был сыном чикагского торговца

ножами Бена Чона.

Как-то в середине восьмидесятых, навещая родителей, я уви-

дел, как мой отец с ненавистью вырывает из журнала рекламу

Ральфа Лорена. Это происходило примерно тогда, когда Лорен

переходил от джинсовой одежды к спортивной и «полному

маркетингу стиля жизни» (материалы для ремонта, простыни, элементы внутреннего дизайна). В журналах публиковалась

реклама со словами Ральфа: «Существует такой способ жить, в

котором есть красота и элегантность. Это не постоянная погоня

за новым, а умение ценить то, что было раньше. Существуют глу-

бина и качество полноценного и осмысленного опыта… Это то

качество жизни, в которое я верю…».

— Ральф Лорен оскорбляет меня, — сказал отец, вырвав с раз-

дражением еще одну страницу.

Такая его реакция удивила меня. По крайней мере, заяв-

ления Ральфа Лорена не слишком противоречили взглядам

отца на культурные ценности. Отец не возражал, чтобы неко-

торые его наряды для езды на четверках были показаны на

выставке «Человек и лошадь» в музее «Метрополитен», кото-

рую частично финансировал Ральф Лорен. Но после того как

я немного подумал над его поведением, оно уже не показа-