Уорхол

Ультра Вайолет, которая записала эти комментарии о фильме, удивлялась: «Внешне я была агрессивна и оскорблена. Фильм меня сильно озадачил: мне хотелось встать, схватить камеру, перевернуть ее “вверх ногами” и посмотреть, что в ней происходит. Но я не могла этого сделать, и вот тогда пришло разочарование. Докручивались последние кадры пленки, изображение прыгало. Рядом со мною вовсю сопел и копошился Эрик. Он даже не скрывался: в конце фильма он приник ртом к гениталиям своего соседа – какого-то здорового парня. Эрик всегда готов ко всему. Он никогда не застегивает ни ширинку на джинсах, ни пуговицы на одежде».

После просмотра Ультра Вайолет спросила Уорхола:

– Энди, с какой целью ты снял этот фильм?

– Мне нравится, когда что-то накапливается-накапливается, а потом взрывается, – ответил он.

Кто-то спросил, где он нашел этих двоих, которые снялись в фильме. Он ответил, что сначала предлагал главную роль Чарльзу Райделлу[458], известному комедийному актеру, которому объяснил, что его задача просто сохранять неподвижность и невозмутимость, в то время как пятеро парней будут по очереди сосать его член до тех пор, пока не доведут его до оргазма.

Актер согласился, но в назначенное воскресенье, когда камера и пятеро других, необходимых действующих лиц уже были на съемочной площадке, Чарльз Райделл так и не появился. Когда Уорхол, спустя несколько дней отыскал его, тот удивился: «Я думал, что ты пошутил. Я ни за что не стал бы участвовать в таком деле». Тогда Уорхол просто уговорил на эту роль какого-то парня, который слонялся в тот день по «Фабрике».

Ультра Вайолет спросила Уорхола:

– Энди, а ты ходил в церковь до съемки?

– Разумеется.

– Зачем? Для чего тебе это нужно? Мы отводим взгляд от реального объекта и стараемся не замечать того самого порочного действия, которое является основным в этом фильме, – заметила Ультра Вайолет. Уорхол использует обман, пускается на всевозможные хитрости, лишь бы не «высказываться» напрямик. В этом его кайф. На мой взгляд, главную роль здесь сыграл обертол.

«Это гротеск, – говорила Ингрид Суперстар. – Кто досмотрел этот фильм до конца? Ожидания не оправдываются и ничего не происходит».

Ультра Вайолет продолжила расспрашивать Уорхола:

– Известно ли тебе, что Blow Job жутко нудный фильм?

– А мне нравятся нудные вещи, – парирует он.

По поводу фильма Sleep кто-то сказал: «Смотреть со стороны, как все изнывают от тоски, – зрелище довольно забавное».

«Нудность», «бесконечность» – главные определения, которыми мемуаристы-коментаторы снабжают описания фильмов Уорхола. Можно только удивляться, что на его кинокартины было составлено такое множество отзывов и комментариев. Главным образом, это работа его близких знакомых. Они находились рядом с Уорхолом, видели, что он делает, слышали, что он говорит, могли спросить его о чем угодно. Если это все, что они из этой возможности извлекли, то за нами остается право задуматься о многом, особенно о качестве собранных ими свидетельств и их надежности.

«Мы» находим письма Ван Гога к его брату Тео трогательными, восхищаемся его живописью и возмущаемся тем обхождением, которое художник видел от своих современников. Вот, эти «мы» смогли бы его заметить и воздать должное, доведись нам жить рядом с ним и видеться ежедневно?! Гоген не стал сопротивляться… Арто[459], восхитительный, сентиментальный, подлый, дышащий злобой, был невыносим. Уорхол, он кто – невинный, наивный, а также развратный тип, который блаженствует, если ему удается стравить людей между собой, вуайерист или фетишист, или садомазохист – по крайней мере, не очень понятно. Можно понять неприятие, ошибки в интерпретации, уколы в спину, резкие и обидные суждения от одних и от других, но не получается совместить все это и чудовищное воздействие на каждого, кто видел этот фильм.

С извращенной настойчивостью камера отказывается давать панорамный вид, остановившись на эпицентре действия, если так можно выразиться. Именно эта настойчивость придавала особую важность акту, который при других обстоятельствах был бы непристойной банальностью. Это хорошо было подмечено одним из зрителей, присутствовавших на том частном показе: «Разве так не лучше, чем смотреть на ноги мужика, которому сосут?» Две ноги во время минета? Тот, кто это сказал, не умеет смотреть. Пенис подвергается орально-генитальному контакту, он – смысловой центр всего фильма, но при этом остается за кадром. Это – отсутствие и ожидание. Это воображение.

Отметим также, что этот фильм снят на девять бобин и что места их последовательных соединений видны на экране целых три минуты.

Не могу оставить период немого кино Уорхола, он длился до начала 1965 года, если не считать фильма Harlot[460], снятого в 1964 году; фильма-наброска, наполненного мальчишеской проказливостью, которая характерна для фильмов Уорхола, – Taylor Mead’s Ass[461]. Эта киношутка была показана в сентябре 1964 года.