Уорхол

В середине 1960-х годов Уорхол познакомился с Хеди Ламарр[467], звездой фильма Extase

[468], «самой красивой женщиной в мире» и к тому же клептоманкой. Роль Хеди сыграл Марио Монтес, бессменный исполнитель пародий на «звездных» женщин. «Уорхол сам стоял за камерой, – вспоминал Тавел, – поэтому это был лучший фильм, который мы сделали вместе. В конце концов он взял всё в свои руки, все чувствовали его взгляд через объектив камеры. Это был второй фильм, где камера перемещалась. Вначале я негодовал, не узнавал ничего из того сценария, что написал: двигавшаяся камера все задевала и толкала, но кончилось тем, что я почти визжал от восторга. Ничего подобного я никогда не видел. Чем динамичнее, драматичнее и невыносимее становилось действие, тем чаще отворачивалась камера от съемочной площадки, словно все это ей ужасно прискучило: вся история этой звезды с ее проблемами, клептоманией и всем остальным. Наконец, камера уставилась в потолок и принялась методично его обследовать. Я был изумлен. Это было совершенно по-новому. Восхитительно! И варварски по отношению к моему сценарию. Именно это я всегда говорю тем, кто спрашивает меня о том, почему никогда не говорят о фильмах Тавела, а только – о фильмах Уорхола. Я просто им советую посмотреть фильм Hedy».

Комментируя рассказ Тавела, Стивен Кох отметил, что использование такой «рассеянной» камеры характер исключительно для Уорхола. «Эта камера не хочет заострять свое внимание на зрелище, которое разворачивается перед ней… Эта камера напоминает нервного, возбужденного ребенка, который беспрестанно вертит головой по сторонам, рассматривает в комнате каждую мелочь вместо того, чтобы собраться и вглядеться пристально в то, что составляет главный предмет его любопытства… Камера не желает “обманываться” этим зрелищем. Ее блуждающая рассеянность – это, напротив, изощренный, пассивный прием, направленный на то, чтобы защитить собственную независимость».

Сохраняет ли свою рассеянность камера, снявшая Hedy, во время строго фиксированного положения при съемке фильма Sleep? В любом случае, она показывает богатство кинематографической фантазии Уорхола. Остается только удивляться, что такой тонкий человек, как Гельдцалер, однажды, в сильном раздражении уходя с «Фабрики», написал мелом на черной доске: «Энди Уорхол бросил живопись, но еще не научился снимать фильмы».

Не подлежит сомнению, что принцип «все надо попробовать», которым руководствовался Уорхол, принимая любые, самые неожиданные эксперименты, не беспокоясь по поводу профессиональных критериев, довольно сильно удивлял его окружение, а его самого – бесконечно волновал и раззадоривал.

Несомненно, его методы работы над картинами, мало соотносящиеся с христианством, мягко говоря, смущают. Скорее – шокируют.

С долей юмора Тавел также рассказывал об одной из своих главных обязанностей как сценариста – во время предварительной беседы с будущими актерами задуманного фильма раскрыть их потайные мысли, желания, особенности характера. Все это может вызвать гнев, смущение, любую другую реакцию у ничего не подозревающего человека, оказавшегося безоружным перед беспощадным объективом камеры. И в этом садизм Уорхола.

В фильме Beauty 2, в начале любовной сцены Чак Уэйн обращается к Эди с такими мрачными, глупыми и грубыми рассуждениями, что в конце концов они выводят несчастную девушку из себя, и она, вскочив с места, в ярости прерывает сцену.

У Уорхола всегда любая актерская роль подразумевает двусмысленность и ведет или прерывает свою линию между реальностью и игрой. Это часть его съемочной техники, и она для многих мучительна. К тому же, и об этом стоит помнить, Уорхол приглашал прессу на съемки. Журналисты, жадные до скандалов, приводили с собой своих друзей, друзей их друзей и так далее. Мысль о том, что съемка фильма – это работа, требующая концентрации и внимания, для этого круга абсолютно чужда. В то время, когда шла съемка, то есть почти постоянно, создавалось впечатление, что на «Фабрике» идет грандиозный прием, причем все приглашенные не имеют с кино ничего общего, а явились сюда за удовольствиями иного рода.

По этой причине действие в Horse (1965), безусловно, не самом лучшем фильме Уорхола, развивается так неожиданно, так забавно, в нем так точно показаны взаимоотношения и способы сосуществования между ним самим, его «суперзвездами» и командой. Из-за этого стоит ненадолго остановиться на этом фильме. Этот псевдовестерн завуалированно показал гомосексуальные отношения, более или менее латентные, между ковбоями в тесном мужском мире.

В специализированном агентстве арендовали породистого жеребца, его не без труда подняли на грузовом лифте на нужный этаж, где располагалась «Фабрика». Накачав транквилизаторами, чтобы он вел себя спокойно, поставили перед декорацией.