Уроборос. Проклятие Поперечника

Дмитрий Дмитриевич и рад был бы забыть, как он под конец инаугурации с трудом подавил в себе страстное желание пинком повалить трибуну с Конституцией, раздолбать весь подиум, сорвать драпировку, скрывающую фальшивый трон царей Тартарии, — разнести его в щепки, а потом вытащить из Хранилища на свет божий настоящий трон и настоящего мумифицированного тартарца, последнего в своём роде, не уничтоженного временем и людьми, жаждущими скрыть от людей правду, а потом под звуки затихающих в недоумении фанфар, громогласно выдать её всему миру — вот, на, возьми, жри! Может, подавишься наконец! — но вместо этого Дмитрий Дмитриевич, спускаясь под всеобщие аплодисменты с подиума, незаметно подозвал к себе Хряпу и, пока шёл к входу в банкетный зал, где столы ломились от яств и напитков, ожидающих гостей, приглашённых на инаугурацию, одаривая налево и направо всех присутствующих своей таинственной улыбкой и легкими кивками президентской головы, вкратце объяснил телохранителю, что от него требуется: незамедлительно всех гостей до единого спровадить в банкетный зал, не дать разбрестись по дворцу, оцепить периметр от начала красной ковровой дорожки до её конца у подиума, не дать затоптать вещественные доказательства, экстренно вызвать команду самых профессиональных криминалистов, особое внимание обратить на два инородных предмета чёрного цвета, которые похожи на сгоревшие спички — расположены там-то и там-то, — тщательно обыскать всю территорию, обращая особое внимание на любую непривычную для данной обстановки мелочь, немедленно инициировать расследование по факту появления инородных предметов на пути следования Президента к подиуму, — возможно, человек или люди, подбросившие их, до сих пор находятся на территории дворца, поэтому ещё не поздно их вычислить и поймать по горячим следам, — конечно, у Дмитрия Дмитриевича не было в тот момент возможности подробно объяснить Хряпе, что от него требуется, это он сделал позже, но показать знаками свою обеспокоенность и направить к её источнику для разбирательства — это было более чем реально, учитывая звериный нюх Хряпы и фантастическую способность предугадывать большинство желаний Дорогина и без промедления действовать для их удовлетворения, — с годами они выработали свой собственный язык, немного похожий на язык глухонемых, только не такой броский, — например, слегка оттопыренный мизинец левой руки, на который никто кроме Хряпы не обратил бы никакого внимания, означал, что Дорогину не нравится собеседник, и его надо, не травмируя, спровадить, а оттопыренный палец правой руки говорил, что собеседника можно удалить с последующими травмами. Ну, и так далее. Этот язык был довольно обширный, на нём можно было почти полноценно общаться, но исключительно с Хряпой, ни с кем больше, для остального белого света, в том числе и для самых передовых дешифровщиков, он оставался всего-навсего филькиной грамотой. Так что, подав Хряпе все необходимые знаки, Дорогин с относительно спокойным сердцем проследовал в банкетный зал, где и состоялся грандиозный банкет в честь его инаугурации. А что Хряпа? Хряпа незамедлительно, со свойственным ему рвением, взялся за дело: сгоревшие спички были обнаружены в неповрежденном виде, началось расследование.

Глава 5

Залипшая в загустевшем времени вереница маятников

Лишней постели у меня не было, поэтому Курт, прервав свой рассказ, хотел устроиться спать на голом полу — я кое-как уговорил его этого не делать, а воспользоваться моей кроватью. Повернув настольную лампу так, чтобы на гостя падало как можно меньше света, я стал разбирать свои каракули, делая в них пометки и готовя текст к переписыванию на чистовую: мне нравилось ощущать бесшумное вращение маленького шарика, встроенного в кончик стержня — он был подобен хитрому зверьку, делающему вид, как будто ранен и с трудом уходит от погони, оставляя следы своей синей крови на бумаге, умело запутывая их в буквах, словах и смыслах.