Уроборос. Проклятие Поперечника

В общем-то, водовское описание четырёх Хранителей, которое я посчитал преувеличенным, ещё и не дотягивало до впечатления, вызванного ими в действительности: никогда ничему я так сильно не удивлялся в своей жизни; не знаю, вызвал бы подобное чувство реальный контакт с инопланетянами или нечистой силой; я стоял один перед запредельно непостижимыми существами из подземного мира, не мог шевелиться и думать о чём-либо ином, не связанном с Хранителями. И тут, вдобавок ко всему, они начали вытворять такое, что вообще не укладывалось в голове: абсолютно синхронно, словно отрабатывали это на тренировках всю жизнь, стали опускаться на колени, упирая руки в пол, наклоняться и одновременно биться о него лбами, разнобой вообще не слышался, подниматься на ноги и снова опускаться; сперва я не мог понять, что они делают, потому что это не выглядело тем, чем являлось — скорее, это было похоже на хорошо отрепетированный танец — вроде танца лебедей из балета Лебединое озеро, — лишь чуть погодя до меня дошло, что Хранители кланяются, бьют земные поклоны, стукаясь лбами о пол, — кланялись они не кому-то неизвестному, а мне, потому что каждый раз, поднимаясь, смотрели мне в глаза и произносили отлаженным хором "Владыко!" В какой-то другой ситуации я бы попробовал их остановить, особенно ребёнка и старика, сказал бы что-нибудь вроде "Ну какой я вам Владыко! Я обычный госслужащий, чиновник средней руки, даже не президент Тартарии. Демократические выборы ещё предстоят. Меня могут не выбрать". Но ситуация была довольно необычная — можно даже сказать, неординарная, из ряда вон выходящая. Хранители не просто так кланялись мне и называли Владыкой, — ясно было, что для них это не формальность, а священный ритуал, к которому их готовят с детства, учат каждому нюансу, тренируют, тщательно отбирают по росту и внешности, ведь кандидаты должны точно соответствовать образу — чуть старше, чуть младше — и уже не то, что нужно; учатся стоять совершенно неподвижно и кланяться абсолютно синхронно, создавая полную иллюзию, что это один человек, расчетверённый, движется, — может, за целую жизнь всего один раз выпадет им удача принять участие в ритуале, — это их высшее предназначение, — и как я могу помешать этому? В том-то и дело, что не имею никакого морального права! Потому и стоял я там, принимая их поклоны, как должное, спокойно ожидая окончания ритуала и наполняясь какой-то необыкновенной уверенностью в своей значительности, которой они надували меня, как шарик воздухом.

Я не считал, сколько раз они поклонились и произнесли: «Владыко!» — наверняка, какое-нибудь не случайное число, строго определённое, ни больше не меньше, выверенное веками — как раз такое, чтобы я успел привыкнуть к тому, что мне кланяются и называют Владыкой. Потом остановились, ни рано — ни поздно, выпрямились, и самый старший из них голосом то ли старика, то ли старухи изрек:

— Теперь вам предстоит со всем ознакомиться…