Усё

– Он, что, еще здесь?! – закричала она.

– Ну как видишь…

– Фу-у! – сморщилась она. – Проветри что ли!

– Я проветривал.

– Ну и скотина.

– После развода совсем с катушек слетел.

– Я вижу, ты себе нового питомца завел.

Я предпочел промолчать.

– Так он был женат?

– Да-а, давно, женился на одной из этих их, воцеркленных…во-цер-ко-вленных, о.

– А-а, я вспомнила, ты про него рассказывал. Это на его ты был свадьбе? Это у него брат-близнец, который в Афонский монастырь ушел?

– Точно.

Я и забыл, что я был на свадьбе Виталика. Сколько же лет прошло? Я тут же вспомнил его жену, маленькую птичку, с пушком на щечках, с серьезными черными глазками. Брат-близнец на свадьбе не был, он как раз в тот год ушел в Афонский монастырь. Жена оставила Виталика через год. Сказала, насколько я помню его слова: «Я больше не могу, я не могу так много, тебе типа десять жен надо, а не одну». Виталик после развода съездил на Афон навестить брата, а потом пустился во все тяжкие.

– Какая ирония судьбы, – сказала Рита. – Один близнец – зубачисткоглотатель, а второй – инок в монастыре.

– Пашка вернулся из монастыря и давно атеист. О той жизни послушником даже не вспоминает. Вообще никому об этом факте биографии не рассказывает. Работает где-то, если не ошибаюсь, в книготорговле.

– Интересно, трудно ли попасть в Афонский монастырь? Наверное, по протекции…

– Ну папа у них какая-то духовная шишка.

Виталик зашевелился. Резко встал, на автомате, слегка подавшись вперед, побрел в туалет. Шум сливного бачка. Потом, как зомби, на кухню, каким-то чутьем обнаружил нужный шкаф, достал почти пустую бутылку французского коньяка, добытую Крис, и все, что осталось, влил в себя. Проходя мимо Марго, не взглянув на нее, пробормотал «королева» и снова принял горизонтальное положение на кровати.

Марго брезгливо дернулась, зажала нос и, к моему великому облегчению, быстро уехала.

Я сидел на кухне, размышляя то о судьбах близнецов, рожденных попадьей, то о высшей силе, препятствующей моему одиночеству, когда раздался звонок от Крис.

– Отчего грустный, Сержио, брат мой?

– Не знаю. Хандра, наверное.

– Разве в Москве может быть хандра? Эх! В Москве банальная депрессия. Вот в Питере другое дело, тут истинная безысходность. Приезжай скорее. Тебя ждет дно и возрождение. Я снимаю чердак, как Раскольников. Тебе понравится.

Через два дня я повез мастера в "Севилью". Мы договорились с Ритой об этом вечером. Минут за двадцать я набрал ей, надеясь, что она уже проснулась. Оказалось, что бойлер починен. Ее папа опередил нас.

– Ты не могла позвонить? – разозлился я.

– Папа приехал в семь утра. Я в это время плохо соображаю. И откуда мне знать, что вы приедете? Прошлый раз тоже обещали. А я тут без воды.

Виталик ушел от меня на четвертые сутки, пообещав через три месяца вернуть долг. Я вызвал такси. Вечно гуляющая дама спросила у нас, который час.

– Час быка, – ответил Виталий.

Хлебопечное

Я бы не воспользовался любезным приглашением Крис, если бы не следующее событие той недели. В квартире наверху начался ремонт. Ремонт заразен, я заразил соседей ремонтом. Он передается воздушно-капельным путем.

Итак, я больше не автор, я жалкий сгусток нервов. Клубок раздраженной плоти. Наверху сбивают плитку. Перфоратор рушит мир. Как никогда остро я переживаю свою незащищенность, уязвимость, беспомощность. Я червь, исторгнутый из земли стуком дождя. Я зверь, выгнанный из норы.

Я ищу спасения в Питере.

Из чердачного окна я смотрю, как Крис чешет по набережной на Стриде. Маленькие колеса складного велосипеда везут Крис на новую работу в рекламное агентство. Любопытные прохожие провожают ее взглядом. Стрида выглядит необычно даже для Питера. В ней есть что-то от первых моделей велосипедов, что-то старомодное, и в то же время ультрасовременное, экзотическое. Словом, Стрида привлекает внимание, особенно когда за рулем кучерявая дылда, в зеленой юбке и фиолетовой куртке. За плечами у Крис коньячного цвета рюкзак из экокожи. На запястье браслет, похожий на кусок советского телефонного провода.

***

У дверей офисного центра новый охранник. Его мозг фиксирует яркую вспышку цвета. Он напряженно следит за тем, как Крис складывает велосипед пополам, везет на колесе, придерживая за руль. Она обычно оставляет Стриду в коридоре второго этажа, половину которого занимает рекламная компания, в которой Крис работает.

Охранник преграждает ей путь.

– Ну и куда вы с транспортным средством?

– Доброе утро. Мне разрешают. Он маленький.

– Ну так положите его в сумочку, раз маленький. Кто разрешает? Тут я разрешаю или не разрешаю.

– Я его ставлю у нас там, он никому не мешает, – оправдывается Крис.

Сощурив глаза, охранник смотрит на нее в упор. Он страж. Он на страже чего положено. Он охраняет мир от того, что не положено. Следит за стабильностью порядка круговорота и сторожит устойчивость скреп уклада. Он стережет рецепт докторской колбасы, секрет воспитания молодежи, чистки воблы, скоростного плевка и знает волшебное заклинание, обращающее врагов в бегство: «А если все начнут?»