Усё

Она знает Питер и любит его. Она знаток разных интересных мест. Я почувствовал себя в парадной Толстовского дома бессмертным. Кажется, время здесь замерло. Поэтому задерживается не стоит – я волнуюсь, как бы выйдя на улицу, мы не обнаружили, что прошло десять лет вместо десяти минут.

Покинув дом, мы выходим на набережную Фонтанки. Быстрым шагом идем по Щербакову переулку. Крис чуть впереди, уверенно ведет нас через обшарпанные дворы.

– А там жил Довлатов…

Мы заходим в дом на Рубинштейна, поднимаемся по пахнущим сыростью лестницам и вылезаем на крышу. Движемся теперь очень осторожно, кажется, крыша под ногами прогибается и вибрирует. На плоской площадке садимся. Тут кто-то пил кофе. Солнце на прощание слепит глаза. Город вспыхивает в закатном мареве и остывает.

– Я знаю, чем удивить папу Римского, – говорит Сева.

– Чем?

– Экскурсией по крышам.

Я представляю, как понтифик в красной шляпе с тульей и красных туфлях вышагивает по питерской крыше на фоне погруженного в вечерний мрак собора Василия Блаженного.

– Так про что твоя повесть? – интересуется Сева.

– Про жизнь японского рыбака. Он ловит рыбу с помощью ручных бакланов на привязи и пишет роман, – отвечает за меня Крис. – Такая рыбалка называется укай.

– Напиши про Папу. Папа освоил укай и ловит форель.

– Новый вид рыбалки, – шучу я, – папаукай.

– У тебя отец-то есть? – интересуется у Севы Крис.

– Нет, – равнодушно отвечает тот.– Он в Израиль уехал, когда мне год был. С тех пор мы ничего о нем не знаем.

– Настанет день и он вернется, – убежденно заявляет Крис.

– Вряд ли. Тридцать лет прошло. Может, его и нет уже.

– Вот увидишь, – многозначительно кивает она.

Стемнело. Поднялся холодный ветер. Заскрипела какая-то балка.

Мы слезли с крыши и поехали на вокзал провожать Севу. Почему-то мне кажется, что в ту ночь понтифика ожидало удивительное сновидение…

Наутро он проснется и скажет своему помощнику:

– Меркуцио, дружище, ты не знаешь, сколько лететь до Санкт-Петербурга?

Изгнание беса

Тема в пятницу не пришел. Пятница из недели украдена.

– Верни пятницу!

– Прости, ко мне Вика приехала.

Вика приехала! О боги! Голубка опустилась на наш захламленный, шумный ковчег. Она все-таки существует, ее не выдумали, эту далекую, невидимую звезду. Она была в Литве, она подала документы на развод. Голос у Темы дрожит от счастья. Ликуйте, ангелы, трубите в золотые трубы, славьте любовь, а мы пристыжены, мы не верили, мы сделались циничны, утратили веру в истину, любовь, преданность. Это для нас всех она приехала. Вернуть нам веру, встряхнуть нас, наполнить новыми соками.

На следующей неделе пятницы снова нет. Закон сохранения пятниц. Мне вспоминается Прага. Я искал кафе, рекомендованное Ритой, а она большой знаток этого прекрасного города. Заблудившись, я спросил дорогу у продавца трдельников, розовощекого упитанного парня. Английского тот не понял, зато русскому почему-то обрадовался и даже попытался объяснить дорогу на русском.

– Это недалеко, – сказал с акцентом. – Вперед надо, и там справа пятница. Туда вниз по ней…

Я пошел, куда он сказал. Справа действительно оказалась пятница. В тот субботний день пятница была как нельзя кстати, ведь какой дурак откажется от лишнего дня в Праге? Более того, на следующий день я снова пришел на это место. Но пятницы уже не было. У лестницы топтался нетрезвый господин, который бранился на чертовых туристов, которые понаехали и растащили все пятницы.

У меня пятницезависимость, хоть отправляйся в Прагу. Нет, он не будет знакомит меня с Викой. Она не в настроении.

– Пришли хоть фотографию, – канючу я.

– Она мне запрещает.

– Да перестань.

Вздох.

– Ну ладно. Только никому не показывай.

– Детский сад!

В ней что-то цыганское, заморское, пленительное, пошлое, да, ухоженная пошлость, губы, формы, это все для нашего мужского глаза, не для себя. Характера не разглядеть, он в тени ее вульгарных прелестей. Тема, как мог ты попасться на удочку этой хищницы? Ах, да, да, я ничего не знаю, я совсем не знаю ее, ничего о ней, это всего лишь фото, присланное в вотсап. Но как мне узнать ее, если нельзя?

– Она так и уедет, ты нам ее не покажешь?

– Вика – социофоб, – оправдывается Тема. – У них все сложно. Она пьет какие-то таблетки, но они мало помогают. Я говорю, ей надо психотерапию, она не хочет, не верит в них. Только не рассказывай никому, она не хочет, чтобы про нее говорили.

– Ах, вот оно что.

– Хотя. Все это странно. Честно говоря, эта социофобия только на словах. Никогда не замечал у нее никаких проблем. А у тебя как?

– Ищу для ванной плитку цвета куста бузины.

– Понятно. Удачи. Ну все. Я на работе.

– Ясно. Привет рыбкам!