Усоногий рак Чарльза Дарвина и паук Дэвида Боуи. Как научные названия воспевают героев, авантюристов и негодяев

● пауки Eriauchenius andriamanelo, E. andrianampoinimerina, E. rafohy, E. ranavalona и

E. rangita (названы в честь двух королей и трех королев доколониального Магаласийского королевства на Мадагаскаре);

● рыба Etheostoma tecumsehi

(Текумсе – вождь народа шауни, воин, который сражался с американскими войсками, возглавил конфедерацию племен, вступившую в союз с британцами в начале XIX в.).

Первое, что приходит на ум при виде этого списка, – нас завораживают имена вождей и военачальников коренных народов. В этом нет ничего удивительного, ведь мы не менее очарованы именами монархов и выдающихся полководцев в западных культурах. Конечно же, есть названия и в честь представителей королевских семей Запада – самым известным (и впечатляющим) примером может служить виктория амазонская, Victoria amazonica, с ее огромными листьями диаметром 3 м, плавающими по поверхности воды. Но рассматривать историю и культуру человечества (туземную или иную) лишь через призму деятельности императоров и военачальников – весьма ограниченный подход. В этом свете название змеи

Geophis juarezi – как глоток свежего воздуха: оно дано в честь Бенито Хуареса, первого представителя коренных народов, ставшего президентом Мексики. Хуарес происходил из племени сапотеков, и, хотя время его правления (он был впервые избран в 1861 г. и оставался у власти до смерти в 1872 г.) не было безоблачным, его помнят в значительной степени как реформатора, который продвигал права коренных народов Мексики.

Императоры, королевы и президенты не имеют особого отношения к науке (по крайней мере, напрямую). Я начал эту главу с замечания о том, как часто встречаются названия, данные в честь западных натуралистов, таких как Дарвин, Бейтс, Коп и Бюффон. А как насчет коренных народов, которые также внесли большой вклад в науку? Но если названия в честь представителей коренных народов в целом довольно редки, то названий в честь тех из них, кто способствовал развитию научного знания, можно буквально пересчитать по пальцам. Вероятно, на то имеются две причины. Первая и самая очевидная заключается в том, что коренное население долгие годы было лишено возможности заниматься наукой, – если смотреть шире, то и доступа к образованию и участию в общественной жизни, – что было следствием европейского колониализма. По сути, представителям коренных народов просто не позволили внести свой вклад в науку, который потом можно было бы увековечить в названии видов (эта тема требует более подробного обсуждения, чем мы можем позволить себе в этой книге). Вторая причина, по моему мнению, кроется в том, что вклад коренных народов мы просто не замечаем. Они этим занимаются уже давно, но наши учебники о них не пишут.

В эпоху западноевропейской колонизации и исследования новых земель, особенно в XVIII и XIX вв., наблюдался быстрый рост научных знаний о биоразнообразии Земли. (Разумеется, все это принесло неисчислимые страдания жителям земель, которые подверглись колонизации.) Научный прогресс той эпохи можно в значительной степени объяснить двумя глобальными процессами: потоком образцов, добытых во время зарубежных экспедиций, в европейские и североамериканские музеи, сады и зоопарки и обратным потоком коллекционеров и натуралистов, отправлявшихся с экспедициями в те части мира, которые стали доступны для изучения. Некоторые исследователи, коллекционеры и натуралисты, участвовавшие в этих процессах, сегодня не слишком известны (например, полковник Роберт Тайтлер, с которым мы познакомились в главе 10), других, например Дарвина, знают все. Но мало кто из них работал в одиночку. В экспедициях и поездках с целью сбора образцов обычно участвовали местные проводники, помощники в полевой работе и другие подсобные работники, и их вклад был велик – без них многие экспедиции просто потерпели бы неудачу. Например, в недавнем исследовании Джон ван Вихе высказывает предположение, что в знаменитой экспедиции Альфреда Рассела Уоллеса на Малайский архипелаг, вероятно, участвовали более 1000 местных помощников. Лучшие западные натуралисты понимали, что коренные народы являются бесценным источником информации о местной флоре и фауне. Охотники, собиратели и целители, например, часто досконально знают не только то, какие существа обитают в их регионе, но и их привычки, повадки и образ жизни, а также где и когда их можно найти и как добыть образцы. Коренным народам обычно свойственна весьма сложная система представлений о флоре и фауне, и их знания удивительным образом совпадают с более поздними научными оценками биоразнообразия. Поэтому многие «открытия» новых видов западная наука не смогла бы совершить без участия представителей коренных народов.