Утешение философией

– Ничего более убедительного не могу себе представить, – сказал я, – ив таком случае нельзя не признать, что или все стремится к небытию и одиноко, без рулевого несется по бурной пучине, или же существует нечто, к чему все спешит, и оно представляет собой наивысшее из всех благ.

– Мне радостно слышать от тебя это, о питомец, ибо твой разум проник в самую суть истины. Тебе открылось то, о чем ты ранее говорил как о неведомом.

– Что же теперь?

– Какова цель всего сущего? Она заключена в том, что желаемо всеми, и, исходя из наших предшествующих рассуждений, цель всего сущего есть благо.

XI. Всякий, кто правду умом своим постигаетИ не желает стать на путь заблужденья,Должен в себя погрузить взор свой пытливый.Смертного взор блуждает в мирах отдаленных.Путь изменив свой, он постигает, однако,

Истину ту, что сколько бы он ни пыталсяКлад тот извне обрести, поймет, что таитсяВ сердце лишь он. В глубинах души лишь можноЭто сокровище зреть. Ведь не полностью светаУм человека лишен под бременем тяжкимСмертного тела, чей груз к правды забвеньюДушу влечет. Ибо семя правды таитсяВ самых глубинах души. Оно прорастаетЛишь под лучом благого ученья, что будит

Смертного душу. Если бы в сердца глубинахЖар не таился, то как могли бы вы самиВерно судить. По слову Платоновой музы[128]:Кто познает, забытое лишь вспоминает.

XII. – Я, в свою очередь, согласен с Платоном, и ты мне напоминаешь это уже во второй раз, сначала я забыл это из-за телесного недуга, а затем – из-за ударов судьбы.

Философия сказала на это:

– Если ты снова взвесишь то, что говорилось ранее, ты скоро восстановишь в памяти все, в незнании чего ты давно признался.

– Каким же образом управляется мир? – спросил я. – Хотя я и был невеждой в своих рассуждениях, однако предвижу, что ты скажешь. Но все-таки я желаю услышать это от тебя.

– Ты подтвердил немного ранее, что Бог – повелитель мира.

– Да, это не сиюминутное мнение, и, без сомнения, я буду придерживаться его в дальнейших рассуждениях. Мир этот не мог бы быть согласован в единое целое из столь различных и противоположных частей, если бы не существовало единого начала, которое соединяет столь различное и несогласное. Не возник бы определенный порядок природы, не были бы расположены в согласованном чередовании места, времена, причины, пространство, качества, если бы не было Единого, Который, Сам оставаясь неподвижным, содержит в себе все возможные перемены. То, благодаря Чему все созданное существует и Чем приводится в движение, я нарекаю привычным для всех именем – Бог.

На это она промолвила:

– Если таков ход твоих мыслей, для тебя не составит большого труда, познав, что такое счастье, увидеть спасительное отечество. Давай же присмотримся к тому, о чем мы рассуждали раньше. Не назвали ли мы удовлетворение составной частью блаженства и не согласились ли, что Бог есть само блаженство?

– Да, согласились.

– И для управления миром Он не нуждается ни в какой помощи извне, поскольку если бы Он в чем-либо нуждался, то не имел бы полного довольства в себе самом.

– Да, конечно.

– Таким образом, Он содержит все в себе.

– Это нельзя отрицать.

– Но было показано, что Бог есть само благо.

– Я это помню, – сказал я.

– С помощью блага Он все располагает; если же Он сам правит всем, а как мы установили, Он есть благо, то именно благо и является как бы кормилом и управлением, которые сохраняют устройство мира в неизменности и неразрушимости.

– Я полностью согласен с тобой, и то, во что немного ранее ты хотела посвятить меня, я хотя и в догадках, но предвидел.

– Правильно, и теперь, я думаю, ты еще более внимательно устремишься к познанию истины, а следующее рассуждение не менее важно для рассмотрения.

– Каково же оно? – спросил я.

– Если предположить, что Бог справедливо управляет всем рулем благости и, как я учила, все сущее спешит к благу в силу природного стремления, то невозможно усомниться, что все по собственной воле и охотно покоряется воле распределяющего и все существует, согласуясь в гармонии по воле управителя.

– Да, это так. Ведь вряд ли показалось бы благим управление, если бы оно для склонившихся перед ним было ярмом, а для неповинующихся – благом.

– Поэтому ничто, действующее согласно с природой, не совершает противного Богу.

– Ничто, – согласился я.