Утешение философией

– Было бы бесконечной глупостью и великим преступлением полагать, что в содержавшемся в столь строгом порядке доме, руководимом [Богом], как отцом семейства, хранили дешевые сосуды, а дорогими пренебрегали. Так не бывает. И если мои предыдущие заключения не были неверными, то от самого творца, о царстве которого мы теперь говорим, ты узнаешь, что добрые всегда могучи, а дурные, всегда отвержены и слабы. Порок никогда не остается без наказания, а добродетель – без вознаграждения. Добрые всегда обретают счастье, а злые – несчастье. Существует множество доказательств этого, они смогут успокоить твои жалобы и придадут тебе твердость и силу духа. А так как ты уже видел образ истинного блага, недавно показанный мной, и знаешь, где его надо искать, и поскольку мы уже прояснили все относительно пути, к нему ведущему, то я укажу дорогу, которая приведет тебя домой. Я дам твоему разуму крылья, которые помогут тебе подняться ввысь, чтобы ты, отбросив смятение, невредимым вернулся в свое отечество под моим руководством и в моей колеснице.

I. Как птице мне дано крылатой вольноПодняться в высоту небес,Когда же крылья обретает разум[136],Он холодно взирает внизИ, над землей в просторе бесконечномУвидев тучи за спиной,Согретый легким воздуха движеньем,Стремится в огненный зенит,Пока тропу к созвездьям не проложит,

По следу Фебову идя,Или дорогу льдистую Сатурна,Как воин, в блеске не пройдет,Пока мерцаньем ночь не разрисуетВращающийся звездный круг.Когда ж, пресыщенный виденьем этим,Покинет зримый свод небес,Топча эфира легкого безбрежностьИ света горнего поля,Создателя со скиптром он увидит,

Бразды держащего в руке,Кто, неподвижный, правит бегом мира, —Вершителя всех дел земных.И если он сюда направит путь твой,Забыв который ищешь ты,Воскликнешь: здесь моя отчизна!Исток мой и предел мой – здесь!Когда же вновь узреть захочешь землю,Покинутую в тьме тобой,Грозу племен увидишь: одиноких

Тиранов во дворцах своих.

II. На это я воскликнул:

– Как много ты обещаешь!

Я не сомневаюсь, что ты можешь сделать это, только приступи немедля.

– Во-первых, добрые всегда обладают могуществом, дурные же лишены всяких сил, это тебе нужно усвоить. Ведь если благо и зло – противоположности, а, как мы утверждаем, благо, могущественно, тогда очевидно, что зло бессильно. Если же известно бессилие зла, то еще более заметной становится сила добра. Но чтобы твоя вера укрепилась от наших рассуждений, я поведу их двумя путями, подтверждая свои высказывания то с одной, то с другой стороны. Существует два начала, от которых зависит свершение человеческих действий, – воля и могущество, и если отсутствует одно из них, то содеять что-либо невозможно. Руководствуясь побуждениями собственной воли, ни один человек не приемлет того, чего не желает, но если он не обладает могуществом, его воля бессильна. Следовательно, когда ты видишь, что кто-то стремится достичь того, чего достичь не в состоянии, можно не сомневаться: у него не хватит сил достичь того, чего он желает.

– Это положение очень ясно, – сказал я, – и его нельзя отрицать.

Действительно, разве можно усомниться в могуществе того, кто достиг желаемого?

– Нет.

– Ведь всякий должен считаться сильным в том, что он может сделать, и бессильным в том, что не может.

– Именно так. – Помнишь ли ты, – спросила она, – выводы из наших предшествующих рассуждений? Все человеческие желания, которые приводят в движение тысячи различных устремлений, направлены к благу.

– Помню, как это было доказано.

– Теперь вспомни, что блаженство есть само благо. Таким образом, если кто-то стремится к блаженству, для него превыше всего желаемо благо.

– Да, нет нужды напоминать об этом, поскольку это закреплено в моей памяти.

– Значит, все люди, как дурные, так и добрые, одинаково стремятся к благу в едином порыве?

– Да, так.

– Но ведь, приобщаясь к благу, они становятся добрыми?

– Да.

– Получают ли добрые то, чего желают?

– Так, по крайней мере, кажется.

– Злые же, если обретают благо, которого желают, не могут оставаться злыми.

– Да.