Утесов. С песней по жизни

О периоде, когда его травили, мешали работать, трепали нервы, когда приходилось до хрипоты спорить с чиновниками и цензорами, оправдываться перед ними, Утёсов сочинил стихотворение, которое читал друзьям и близким знакомым. Большого значения своим поэтическим творениям Леонид Осипович не предавал, публиковать их не собирался. Так бы и кануло это стихотворение в лету, если бы эстрадный драматург Георгий Териков не попросил у автора разрешения переписать его. (А я в свою очередь списал у Терикова).

Леса, луга, долины и поляны,И через это всё мой поезд мчится.Гостиницы, вокзалы, рестораны,И не пора ли мне остановиться.И не пора ли мне сказать: «довольно»,Я слишком долго по дорогам мчался.

С людской несправедливостью встречался,И было мне обидно, тяжко, больно.Под куполом родного небосвода,Я песни пел – пел сердцем и желаньем.Но почему ж любовь ко мне народаСчитается в культуре отставаньем?Что дураку горячий сердца пламень,

Во мне он видит только тему спора.И надоело мне всю жизнь держать экзаменНа звание высокое актёра.

* * *

В начале пятидесятых годов в Ростове-на-Дону проходило обсуждение работы руководителя одного из клубов. По сути дела, это была обычная травля. В подобных ситуациях человека обвиняли во всех мыслимых и немыслимых грехах, ставили каждое лыко в строку. Умудрились даже ругать его за показ отнюдь не нового фильма "Весёлые ребята". Это сделал воспитатель Новочеркасского суворовского училища. Он обратился к залу с вопросом:

– Все видели кинокартину "Весёлые ребята"?

– Все! – загалдел зал.

– Плохо видели! – продолжил преподаватель. – Вроде весело, и музыка играет. А что там поёт пастух Утёсов в самом начале?

– "Шагай вперед, комсомольское племя…"

– А кого он при этом гонит?

– Баранов.

– Мне добавить нечего.

* * *

Эту фантастическую историю Утесов однажды рассказал Н. В. Богословскому. Когда недавно Никита Владимирович поведал её мне, то предупредил:

– Я буду говорить как бы от лица Леонида Осиповича, так удобней стилистически.

Вот как она звучала, эта история:

– Когда мне исполнилось пятьдесят лет, я стал каждый год делать массаж предстательной железы, что в таком возрасте положено каждому мужику. Как-то я отдыхал в Сочи, в санатории, где не было уролога. Мне дали направление в городскую поликлинику. Прихожу туда, иду в кабинет, стучу. "Входите", – сказал доктор. Захожу и вижу стол, за которым спиной ко мне сидит лысый лопоухий человек и что-то пишет. Взглянув на мою бумажку, говорит: "Ага. Примите коленно-локтевое положение". Сам же продолжает писать. Там посреди кабинета стояло сооружение, похожее на гладильную доску. Я принял нужную позу и застыл, со снятыми штанами, между прочим. В окне вижу голубое небо и висящий на столбе радиорепродуктор, который молчал… Жду довольно долго, и тут начинают прибегать разные санитарки, дежурные. Они узнали, что к урологу пришел Утёсов, и под разными дурацкими предлогами прибегают к доктору. И первое, что они видят, это постыдное зрелище – Утёсова, на котором нету штанов. Наконец доктор кончил писать, приблизился ко мне, и тут произошло чудо. Он надел, как положено для массажа, резиновый напалечник и в тот момент, когда ввел палец в положенное место, неожиданно включился молчавший до того времени репродуктор на улице. И я услышал свой голос, поющий середину твоей песни (напоминаю – это Утёсов говорил Богословскому) со слов "Такая наша доля мужская…"

Тут я затрясся от смеха. Доктор спрашивает: "Что с вами?" "Это я пою", – объясняю. "Как – поёте? Вы же молчите." "На пластинке я пою." "Простите, кто вы такой?" "Я артист." "А как ваша фамилия?" "Утёсов." "Ах, Утёсов!" – сказал он, и его палец завертелся в два раза быстрее.

* * *

Действительно, случай с такими совпадениями можно отнести к разряду фантастических. Но о ещё более чем странной истории, произошедшей однажды с Утёсовым, рассказал в своих заметках кинорежиссер А. Ю. Хржановский.

Как известно, сценаристов "Весёлых ребята" В. Масса и Н. Эрдмана арестовали во время съёмок картины в Гаграх. Кстати, это произошло буквально на глазах у Утёсова, который даже дал тогда Массу своё пальто: бросил из окна второго этажа, когда арестованного драматурга уводили конвойные.