Утопающий во грехе

Бандерас же одобрительно кивал головой, слушая Самохину, чем немало удивил Томилина — тот привык совсем к иной реакции прожженного опера на советы посторонних.

В какой-то момент Драч, видимо, решил, что Самохина уж слишком много на себя берет, не по чину, и сам подвел окончательный итог. Сказал, что оперативники и следователь прокуратуры, занимавшиеся делом об осквернении могил, действительно не смогли самостоятельно справиться с расследованием. Почему — об этом разговор будет отдельный. А сейчас надо срочно бросить все силы на раскрытие дела, потому как уже и Москва встревожена. Следователь Томилин и капитан Бондаренко, если в ближайшее время ничего по делу не наработают, займутся другими делами, потому как нужен свежий, незамыленный взгляд.

Когда заседание закончилось, Драч приказал Томилину и Бандерасу задержаться. Хмуро помолчав, вдруг устало сказал:

— Мужики, ситуация сами видите, какая хреновая… Так что не обижайтесь… Эту тварь надо найти — кровь из носу… А кто найдет — не важно. Хоть эта красотка… Настырности ей не занимать, — то ли одобрительно, то ли осуждающе покачал головой Драч.

— Ну, с этим делом и у нас все в порядке, — не сдержался Бандерас.

— Не сомневаюсь, — сухо оборвал его Драч. — Значит, так. Будут к вам обращаться за помощью, ничего не скрывать… Даже от этой… красавицы.

Драча все-таки задело начальственное поведение Самохиной, к тому же он сердился и на себя самого за то, что не осадил Самохину вовремя, позволил ей солировать и раздавать указания. Но что уж теперь самоедством заниматься…

Драч решительно вздохнул:

— И второе. Займитесь этими грузинскими надгробиями. И здесь Самохина со своими орлами может даже очень хорошо сработать и нам помочь. Главное — быстро выйти на след. Нам сейчас любой успех важен, пока нас не сожрали с потрохами…

— Думаете, это может быть одних рук дело?

— Хорошо бы, — вздохнул Драч. — Только не похоже… Совсем не похоже.

— Значит, психи, — развел руками Бандерас. — Они же маньяки. Это у нас Томилин любит. Он в них душу ищет…

— Ладно, — прервал его Драч. — Пока переключайтесь на надгробия… Но! Если вдруг пойдет информация по похищенным телам, сразу ко мне. Это к тебе особенно относится, Бондаренко.

— Почему именно ко мне?

— А ты сам подумай, — отмахнулся Драч.

В кабинетике Томилина Бандерас уселся на подоконник и, глядя в окно, мечтательно произнес:

— А эта самая Самохина Александра Сергеевна в большом порядке девочка… И попка, и грудь, как две половинки яблока, все как я люблю… И масть… Тоже мой тип.

Томилину, ожидавшему чего-то такого, тем не менее почему-то рассуждения Бандераса слушать было неприятно. Почему? Господи, да потому, что капитан Самохина и его не оставила равнодушным, вот почему!

— Слушай, — прервал его мысли Бандерас, — а чего это Драч имел в виду?

— Когда?

— Ну, когда говорил про информацию по похищенным трупам, которой мы должны делиться? Нас же, я так понял, он намерен отстранить от дела… Или нет?

— А ты что — сам не догадался?

— Нет.

— Значит, Драч в тебе ошибся.

— А все-таки?

— Да потому что он знает — ты это дело так просто не оставишь. Что тебя самолюбие заест — как так, Бандерас и не справился?!.. Все равно будешь копать и информацию собирать. И скорее всего, что-то нароешь.

— Ах вот оно как… — удовлетворенно вздохнул Бандерас. — Драч, он мужик головастый, людей видит.

— Только не лопни от гордости, — усмехнулся Томилин. — По надгробиям у тебя какие-то мысли есть? С чего начнем?

— Как с чего? С биллинга…

— Какой еще биллинг? — не понял Томилин. — Чей биллинг? Всех, кто на кладбище бывал?

— Ну, это ты у капитана Самохиной поинтересуйся, — хмыкнул Бандерас. — Как раз будет повод познакомиться поближе… Биллинг, это знаешь, штука тонкая…

— Ты на что намекаешь?

— Да так… Я бы на твоем месте поинтересовался.

Спал Томилин этой ночью плохо, в голову лезли тяжелые, безнадежные мысли. Так что вскочил он рано и решил съездить на кладбище, осмотреть место преступления — залитые черной краской надгробия. Походил, присмотрелся, и кое-что ему бросилось в глаза…

— Ого, господин следователь покинул свой уютный кабинет и вышел в поле, в жизнь, так сказать…

Томилин обернулся и увидел улыбающегося Бандераса.

— Хвалю, надо быть ближе к жизни…

— Ладно, — отмахнулся Томилин. — А ты тут что делаешь?

— Как что? Жду встречи с майором Самохиной…

Томилин с подозрением посмотрел на невозмутимого Бандераса.

— Она что — подъедет?

— Я бы на ее месте подъехал, — засмеялся Бандерас. — А уж как она решит — не знаю.

— Шутки у тебя, боцман! — взъерошился Томилин.

— Ага, сердчишко-то заиграло!

— Ладно, давай про дела.

— Давай. Только давай, как на фронте — махнем не глядя… Я по твоей физиономии вижу, что ты что-то разнюхал, но и я без дела не сидел… Так что давай, начинай.

В споры с Бандерасом Томилин ввязываться не стал — себе дороже.

— Вот смотри — залиты краской семь надгробий…

— Ага.

— Но вот одно залито так густо, что ничего не разберешь, а остальные просто перечеркнуты…

— Ну, похоже…

— Из чего следует…