«Ужас Мой пошлю пред тобою». Религиозное насилие в глобальном масштабе

Рантиси ответил в военных понятиях, что живо напомнило мне слова одного из его коллег, произнесенные ранее при обсуждении тех же вопросов: «Идет война», – сказал он, причем война эта касается не только израильского правительства, но и всего израильского общества в целом[185]. Это не означает, по его словам, что ХАМАС намерен стереть Израиль с лица земли, хотя некоторые его люди доходят и до таких крайностей. Рантиси дал понять, что не испытывает враждебности к еврейской культуре либо религии. «Мы боремся с евреями не потому, что они евреи», – сказал он

[186]. С точки зрения Рантиси, ХАМАС находится с Израилем в состоянии войны исключительно из‐за позиции Израиля относительно Палестины, в особенности относительно хамасовской концепции «исламской Палестины». Израиль, по словам Рантиси, хочет уничтожить исламский национализм, и эту его политическую позицию якобы разделяет все израильское общество.

Исходя из этого, «невинных жертв» в войне между Израилем и ХАМАС не может быть по определению. Изначально, как сообщил Рантиси, хамасовские военные операции были нацелены исключительно на солдат. Движение делало «все возможное», чтобы остановить резню и предотвратить теракты смертников. Однако после двух происшествий все изменилось. Первым стало нападение израильской полиции на палестинцев, вышедших на демонстрацию перед мечетью Аль-Акса рядом с Куполом Скалы, а вторым – стрельба, учиненная доктором Барухом Гольдштейном в священный месяц Рамадан. Рантиси подчеркнул, что оба этих инцидента ударили по мечетям, и считал, что гольдштейновская атака в Рамадан была отнюдь не простым совпадением. Оба нападения, заключил он, метили в исламскую религию и палестинский народ. Он был также убежден, что, несмотря на отпирательства израильских властей относительно поддержки еврейских экстремистов, которые спровоцировали инцидент в Аль-Аксе или прямо устроили стрельбу в Хевроне, военные были с ними заодно. Во время атаки Гольдштейна, заявил он, израильские солдаты стояли поблизости – тот дружески их приветствовал, а потом успел четыре раза сменить магазин автомата, прежде чем они его остановили.

Акты самопожертвования со стороны молодых сторонников ХАМАС, то есть взрывы «живых бомб», оправданны, по словам Рантиси, исключительно как ответ на эти и другие конкретные акты насилия с израильской стороны, нередко притом метившие в безоружных гражданских. И в этом смысле речь шла о самозащите: «Если бы мы не отреагировали, – разъяснил Рантиси, – израильтяне продолжили бы действовать по накатанной».

Более того: взрывы, по его мнению, преподали им моральный урок, ибо дали невинным израильтянам прочувствовать всю боль невинных палестинцев: «Мы хотели сделать Израилю то же, что он сделал с нами». По его словам, поскольку в хевронском инциденте и в ходе палестино-израильского конфликта погибло множество безвинных мусульман, израильский народ должен был ощутить это насилие на собственной шкуре, чтобы почувствовать, через что прошли палестинцы. Почти то же самое Рантиси заявил на международном телевидении после израильского авиаудара по Газе в июле 2002 года, когда наряду с целью – главой военного подразделения ХАМАС – погибло несколько женщин и детей.

Затем доктор Рантиси заговорил со мной в таком духе, что его комментарий, очевидно, был обращен не только ко мне лично, но и ко всем американцам, которых я в его глазах представлял. «Очень важно, – сказал он, – чтобы вы поняли: мы – не причина этой борьбы, а ее жертвы». Рантиси повторил это еще раз в завершение интервью, когда я спросил, в чем ХАМАС неверно понимают и как бы он мог это недопонимание скорректировать. «Вы думаете, что мы – агрессоры, – сказал Рантиси. – Это и есть самая главная ошибка: мы не агрессоры, а жертвы».

Страстная приверженность Рантиси делу ХАМАС во многом была обусловлена также и его собственным опытом виктимизации: «Как и большинство палестинцев, – пояснил он, – моя родня могла бы рассказать много ужасного». Одна из таких историй в его случае – как в деревне между современными израильскими городами Тель-Авив и Ашдод был разрушен дом его преуспевающей семьи. И дом, и деревня в целом были уничтожены во время создания нынешнего Израиля. Когда его близкие выступили против того, что полагали «еврейской оккупацией» своей земли, нескольких его родственников убили, в том числе дядю Рантиси, трех двоюродных братьев и деда. После этого в течение нескольких лет Рантиси наблюдал, как Израиль все глубже и глубже вгрызается в тот малый клочок земли, на котором жили палестинцы. Если израильские власти будут и дальше потворствовать поселенцам, сказал он, «мы пойдем на что угодно, чтобы это остановить»[187]. Хотя в 2005 году премьер-министр Ариэль Шарон приказал расформировать еврейские поселения в Газе, их количество на Западном берегу продолжает увеличиваться.