В Беловежской пуще

Кузнечно-слесарная мастерская находилась на Белостокской улице. Они подошли к ней огородами и долго наблюдали, нет ли во дворе кого из посторонних. Антон остался на всякий случай в сторонке, а Вырва подошел к дому кузнеца и постучал в окно. Скрипнула дверь, и Сибиряк исчез внутри дома. Спустя минуту он вернулся с каким-то мужчиной, неся два свертка.

— Все в порядке? — нетерпеливо спросил Антон.

— В порядке. На, держи. Сделано как надо.

— А что за аккумуляторы? — продолжал расспрашивать Антон.

Незнакомый мужчина шепотом объяснил их напряжение и силу тока.

— Отлично! А изолированный провод? — спросил Антон.

— Есть.

Они пожали кузнецу руку и отправились в обратный путь. Возвращались той же дорогой. Брели по колено в снегу. Свертки оказались тяжелыми.

Из-за сильной метели долго не могли найти рощу с одиночными постройками. Пришлось порядком поблуждать среди снежных заносов и сугробов. Наконец впереди замаячили какие-то строения, а за ними, чуть дальше, ряд других. Оказалось, что они заблудились и вышли с другой стороны к предместью Гродно. С трудом разыскали знакомый огород и вскоре, выбившись из сил, добрались до дома связного. Уставшие, опустились на лавку. Выехать из Гродно решили в два часа ночи.

Аккумулятор спрятали под сеном. Дорогу занесло, и лошадь с трудом двигалась по глубокому снегу. Временами они теряли ориентировку, и им казалось, что они едут по широкой пустыне, поскольку вокруг не было видно ни деревьев, ни домов. Вырва понял, что они опять заблудились.

Впереди замаячил лес. В нем было тихо и безветренно. Снега стало меньше. Лошадь беспокойно запрядала ушами.

— Неужели волки? — отрывисто произнес Вырва.

— Лишь бы не немцы!

— Лесов по этой дороге не должно быть. Значит, заблудились, Антон. Ну и погода.

Вырва остановил лошадь, спрыгнул с саней и начал ориентироваться по мху на деревьях. Поехали дальше. Наконец лес кончился. Дорога привела к шоссе, вдоль которого тянулись телеграфные столбы.

— Может, это шоссе в Одельск? — неуверенно шепнул Вырва.

Ехали довольно долго, но вот вдали показались постройки. Вырва подошел к ним, но спустя минуту вернулся бегом.

— Это Кузница! Куда нас только черти занесли! Надо скорее бежать отсюда!

Вскочив в сани, они помчались в направлении Индуры. Вдруг их лошадь беспокойно захрапела. Навстречу им из темноты вынырнули две человеческие фигуры. Не успели они разобраться, кто идет, как громкий окрик «Хальт!» заставил их остановиться.

— Бей сразу и поточнее! — успел шепнуть Вырва.

Двое жандармов с винтовками наготове приближались к их саням.

— Стой! Документы!

Вырва, как пружина, выскочил из саней и кастетом, зажатым в руке, ударил по голове одного из жандармов. Тот повалился на землю. Антон, не вылезая из саней, так как жандарм стоял рядом с ним, со всего маху ударил немца дубинкой. Тот упал под сани. Возбужденные молниеносной схваткой, Вырва и Антон несколько секунд молча смотрели на застывшие на снегу темные фигуры. И только лошадь беспокойно храпела.

— Что теперь будем делать? — спросил Антон.

— Здесь их оставлять нельзя. Это смерть для жителей ближайшей деревни.

Они побросали трупы жандармов в сани, прикрыли их сеном и, погоняя изо всех сил лошадь, помчались в направлении Индуры. Ехали молча, поскольку были еще возбуждены тем, что произошло.

— Ну и что будем с ними делать? — спустя некоторое время опросил Антон.

— Скоро перекресток. Дороги разойдутся: одна — на Индуру, другая — на Одельск. Свернем на Одельск. По дороге бросим их в болото...

В этот вечер члены Антифашистского комитета в Хомонтовцах собрались в избе Писевича и ждали Вырву и Антона. Наконец появился Борковский и сообщил, что те вернулись лишь в полдень и, не говоря ни слова, завалились спать.

— Привезли, что хотели? — спросил Рогацевич.

— Привезли, сам видел. На санях у них видны следы крови.

— Крови? А не сказали, откуда она появилась?

— Нет, они едва держались на ногах от усталости.

Залаяла собака, дверь приоткрылась, и в комнату вошли Вырва и Антон. Вырва поставил на стол рацию.

— Что-нибудь случилось по дороге? — спросили их.

— Ничего особенного, — ответил Сибиряк.

— А откуда кровь на санях? — спросил Рогацевич.

— Я же сказал: ничего особенного. Просто «подвезли» двух жандармов, и те немного испачкали сани. Антон, собирай рацию!

— Не спеши, сейчас включу, — ответил тот и поставил рацию на лавку возле печки.

Потолковали о новостях, а затем Генек перенес рацию на стол, и вместе с Антоном они взялись подключать провода к батарее и тянуть антенну на чердак. В избе воцарилась тишина. Антон покрутил одну ручку, потом другую, и из рации донесся сначала характерный треск, а спустя минуту шум разноязычных передач и наконец музыка.

— Передают Чайковского! — обрадованно крикнул Вырва. — Это Москва!

— Да, это Москва, — пробормотал Антон. — Который час?

— Скоро десять.

Спустя некоторое время музыка умолкла и послышался голос диктора: