В борьбе за трон

– Вот, таковы они все! Потому что я стара, меня считают ведьмой, и сильный мужчина дрожит пред дряхлой женщиной; а когда чернь кричит: «Сожгите ее, она – колдунья!» – он готов на убийство, так как не имеет мужества победить нелепый страх. Филли, помоги ты мне. Этот человек имел жалость к несчастным, он сделал добро нашим братьям, за это поможем и мы ему, он не должен умереть.

Однако мальчик, прыгавший так ловко и обнаруживавший необычайную выдержку и силу как скороход, все же не обладал достаточной силой, чтобы при помощи старухи поднять с тележки тело Уолтера. Наблюдая, как он тщетно старался обхватить ноги Брая, кузнец заметил, что руки урода чрезвычайно изящны.

Отчасти пристыженный упреком старухи, отчасти из сострадания к бессилию мальчика, Браун поспешил на помощь и обратился к старухе с вопросом, куда деть Брая.

Старуха указала на ольховый кустарник, простиравшийся до самого берега реки.

Кузнец взвалил на свои могучие плечи тело Уолтера и последовал за женщиной в кусты; но не успел он сделать несколько шагов, как остановился и посмотрел с изумлением. Мальчик вскочил на тележку и уехал на ней.

– Нам он более не нужен, – сказала старуха и, видя, как кузнец побледнел и снова стал дрожать, прибавила, злобно смеясь: – Мы здесь в заколдованной роще, тут будут править наши духи!

Ее слова звучали настолько насмешливо, что Браун превозмог свой страх и последовал за старухой в самую чащу. Он вспомнил, что слышал про это убежище лондонских колдуний, где «по вечерам поднимаются ядовитые испарения и тем защищают ведьм от преследования праведных христиан». Но до вечера было еще далеко, и Браун, хотя и безоружный, надеялся на силу своих кулаков, если Пресвятая Богородица услышит его молитвы, которые он тихо шептал про себя. Вдруг старуха остановилась перед хижиной, так искусно построенной из хвороста и гнутых ветвей, что ее можно было заметить не ранее, как подойдя к самому входу. Из этой хижины выглядывали молодые лица двух мужчин, вид которых, несмотря на сильно поношенную одежду, обличал несомненно благородное происхождение.

– Слава богу! Вы получили его, он спасен! – воскликнул Сэррей, нашедший приют у старухи вместе со своим другом Дадли, так как благодаря ее содействию им обоим удалось тайными путями бежать из Лондона.

– Теперь мы можем поспешить на корабль! – ликовал Дадли. – Однако ведь это – не раненый; это – мертвец!

Кузнец положил Уолтера на сенник, а Сэррей опустился на колени перед мнимо умершим и с горечью в голосе обратился к старухе:

– Вы сдержали слово; вы доставили мне его, но он мертв!

– Он спит, а когда проснется, я вернусь в горы, откуда буря нагонит пламя, которое пожрет меня так же, как пожрало мою несчастную тетку. Скажите ему, что я была его спасительницей, и когда вы встретите несчастную, которую преследуют за то, что она собирает целебные травы, то помогите ей, и Бог вознаградит вас за то.

– Останьтесь! – воскликнул Сэррей. – Мы возьмем вас с собой во Францию; там никто не знает вас и не будет преследовать. Неужели вы считаете нас столь неблагодарными, что мы могли бы забыть о том, что вы сделали для нас?

– Отблагодарите кого-нибудь другого вместо меня. Судьба каждого человека предопределена, и никто не в состоянии избегнуть ее. Вы хотите выразить мне благодарность, однако не можете воспрепятствовать тому, что я уйду от вас еще несчастнее и беднее, чем пришла сюда. Единственное существо, которое любило меня, покинет меня ради вас; и я смиренно подчиняюсь этому, так как каждый человек должен терпеть то, что ему послано судьбою. Филли пойдет с вами; я отдаю его под защиту этого человека, – при этом она указала на Уолтера. – Скажите ему, что я вручаю мальчика по завещанию старухи Джил; пусть он бережет его, и за это воздастся ему во сто крат.

– Филли поедет с нами? – засмеялся Дадли. – На что нам этот безобразный горбун?

Строгий взгляд Сэррея остановил его дальнейшие насмешки.

– Я буду отцом для этого мальчика, если вы презираете его; разве вы не слышите, что он – сирота и что эта женщина, которой мы обязаны спасением Уолтера и нас самих, завещает его нам. Но вы обдумайте хорошенько, – обратился он к старухе, – Филли дорог вашему сердцу и мог бы быть опорой вам в старости.

– Молчите! – воскликнула старуха. – Можете не объяснять мне, что я чувствую; это – дело господ вызвать у страждущих слезы вместо того, чтобы утешать их! Филли придет сюда на рассвете и принесет все, что нужно, чтобы пробудить вашего приятеля. Затем спешите на корабль, который унесет вас за море, и будьте добры к ребенку, который заслужит ваше расположение своей преданностью. Прощайте! Этого человека ждут свои, – сказала она, указывая на кузнеца, – и я провожу его до ворот.

При этих словах старуха взяла свой посох и знаком пригласила Брауна следовать за собой.

– У колдуньи более благородное сердце, чем у многих отщепенцев! – пробормотал Сэррей, глядя ей вслед. – Действительно, Божьей кары достойна та страна, где убивают невинных из-за гнусного суеверия!