В борьбе за трон

Екатерина была женщина в полном смысле слова, существо, сотканное из слабостей, красоты, недостатков и достоинств; она была мягкий воск, который в искусных руках мог принять тончайшие, прекраснейшие формы или засохнуть и стать жестким, шероховатым, если бы его оставили без внимания. Если бы ее жизнь пошла мирным путем, она сделалась бы преданной, добродетельной супругой Брая. Но тот злополучный день вышиб ее из колеи. У столба папистов она молилась, плакала и проклинала, терзания ее души были более ужасны, чем телесные муки, в ней пробудились страсти, порожденные демоном. Уолтер покинул ее. Он усомнился в ней; несмотря на то что она клялась в своей невинности, он не сжалился над нею! Она задавала себе вопрос, что было бы, если бы она не отвергла Бэкли, и приходила к выводу, что он одарил бы ее драгоценностями и защитил бы, может быть, лучше, чем Уолтер. За то, что она осталась верна Браю, она подверглась преследованию, а он презирал ее за те поругания, которые она сносила от преследователей. В своем бесчестии она сохранила непорочность; она невыразимо страдала ради того, чтобы сохранить свою честь, а ее возлюбленный оттолкнул ее как развратницу. В ней пробудилось чувство, похожее на ненависть к Уолтеру. Оскорбленная любовь побуждала ее к стремлению доказать ему, что другие не презирают ее. Но кто мог бы осуществить ее стремление? Она в мечтах строила воздушные замки, которые исчезали в ужасной действительности, и это ожесточало ее сердце, приводило в отчаяние.

«Если бы я сделалась падшей женщиной, – думала она, – было бы много лучше; а теперь я обречена нести проклятие порока, не испытав сладости греха».

Кэт продолжала жить в землянке старухи Джил. Однажды, терзаемая все теми же мучительными мыслями, она попала в замок графа Дугласа, принеся туда, по поручению старухи, целебные травы для больного. Молодой граф увидел ее и удержал в своих покоях. Когда через час Кэт покинула замок, ее глаза были красны и вся она была в лихорадочном волнении; она мечтала в объятиях дворянина, а ее мечты снова разлетелись; но на этот раз в ее груди осталось воспоминание, терзавшее ее душу. Год спустя старуха Джил передала ее Гардинеру.

Когда мысли Кэт переносились в эту пещеру под развалинами аббатства, в ее душе звучали плач ребенка и проклятия старой Хью:

«Этим ублюдком я удержу тебя, когда ты будешь богата, знатна и забудешь про тех, кто тебя кормил и холил, когда будешь ходить в шелку и станешь презирать бедняков в лохмотьях».

И в этом проклятии повинен был Уолтер. Зачем спас он ее от столба папистов, если хотел оттолкнуть от себя?

Когда принцесса Мария потребовала к себе Кэт, она рассказала ей свою судьбу и тронула сердце, которое также испытало презрение и терзалось завистью.

– В твоем лице я отомщу за себя! – прошептала принцесса Мария, и ей доставляло наслаждение видеть среди своих придворных дам женщину, которая была выставлена к позорному столбу, и возвести ее в звание графини Хертфорд; насмешливое презрение услаждало ее собственную ненависть, и она рассердилась, что Екатерина просит за Уолтера, а не ликует, узнав, что и он будет обесчещен рукою палача.

Кэт торжествовала, потому что она возненавидела Уолтера с тех пор, как побывала в объятиях другого; но старуха из аббатства предъявила требование, которое заставило ее дрожать. В ту ночь, когда Лондон восстал против Уорвиков, старуха Хью явилась в комнату Кэт и разбудила ее.

– Проснись, Кэт!.. Уолтер Брай пойман, ты должна спасти его!..

– А он разве спас меня? Разве я не умерла для него? – воскликнула Кэт.

Старуха испытующе взглянула на нее; сначала, казалось, она хотела рассердиться, но затем ее лицо прояснилось.

– Так лучше, – пробормотала она, – ты была бы тогда счастлива, а счастливые забывают о мести. Ты сделаешься бичом для преследователей и богачей. Твое сердце отравлено и будет отравлять других своим притворством. Ты прекрасна, и твое сердце жаждет наслажденья и мести. Ты будешь гореть ненасытным желанием, будешь утопать в роскоши и невыразимо страдать; твоя улыбка будет отравой, твоя любовь – смертью. Так будь же приманкой дьявола! Накрась лицо, губы и отравляй, смейся над своими жертвами и над глупцами, пока не задохнешься в собственной ненависти!.. Ведь ты – порождение ненависти! Но только одного ты не должна губить! Я хочу сдержать слово и спасти Уолтера Брая; когда ты исполнишь это, можешь идти обычным путем, каким идет красота, приближаясь с сокрушенным сердцем к одинокой могиле позади кладбища. Я пришлю тебе кольцо, которое даст тебе свободу и расторгнет нашу связь; отнеси кольцо тому, кого укажет тебе мой посланец; ты будешь иметь могущественных покровителей, и тебе укажут путь, на котором ты можешь губить так же, как погубили твое счастье. Но скажи мне, разве ты не тоскуешь по своем ребенке?