В борьбе за трон

Прошло несколько лет с тех пор, как шотландская королева Мария Стюарт бежала во Францию. Прибыв в Лондон, Роберт Сэррей отправился к Уорвику, чтобы поблагодарить его, а затем вместе с Уолтером Браем уехал в свой родовой замок, причем, расставаясь с ними, Роберт Дадли еще раз повторил свое обещание относительно Бэкли. Последний был ближе от них, чем они могли думать. С того момента, когда Бэкли отправился в английский лагерь и предложил свои услуги увезти Марию Стюарт из Инч-Магома, он отдался в руки Уорвика. Когда же атака не удалась, то он счел более благоразумным остаться на службе у щедрого лорда, чем продолжать дразнить с партией Дугласов регента Шотландии. Гилфорд Уорвик рекомендовал Бэкли отцу, и могущественный герцог нашел в дерзком, хитром и гибком характере лэрда благодарный материал для своих планов. Как шотландский дворянин, лэрд встретил при дворе, где мечтали о завоевании Шотландии, отличный прием. Генрих VIII дал ему титул графа Хертфорда, так как хитрый лэрд живо втерся к нему в доверие, а Уорвик, рекомендациям которого он был обязан своим счастьем, пользовался им как шпионом при дворе. Таким образом, Бэкли пользовался благоволением обеих сторон, и его значение и влияние еще возросли, когда после смерти Генриха VIII Уорвик стал регентом. Бэкли удалось попасть в милость к той принцессе, которая имела больше всего прав на престолонаследие после Эдуарда VI, и Уорвик ценил его тем более, что предполагал, будто Бэкли делал это только ради того, чтобы услужить ему, так как эта принцесса – Мария Тюдор, дочь первой супруги Генриха Восьмого была его заклятым врагом и за нею стояла все еще влиятельная католическая партия. Бэкли выдавал Уорвику все, что придумывали принцесса или ее приближенные, для уменьшения его влияния на Эдуарда VI, и Уорвик согласился бы скорее принести любую жертву, чем расстаться с этим человеком. В этом-то и заключалась причина, почему Дадли должен был умолчать Уолтеру, где находится его враг. Он хотел выяснить деду истинный характер его доверенного и предостеречь его, но натолкнулся на такое безусловное, слепое доверие, что менее всего мог думать об исполнении данного Уолтеру Браю слова, особенно когда старый Уорвик объявил, что будет смотреть на всякую вражду против графа Хертфорда как на направленную против него лично. Дадли был посвящен в замыслы дела, которые все были направлены ни более ни менее, как к тому, чтобы после смерти Эдуарда VI надеть королевскую корону на голову его отца – Гилфорда Уорвика. Старому Уорвику удалось получить согласие короля на брак Гилфорда с леди Джоанной Грей, и теперь дело заключалось только в том, чтобы в решительный момент воспользоваться претензиями леди Грей, племянницы Генриха VIII, на королевский престол. Для этого необходимо было признать принцесс Марию и Елизавету незаконнорожденными, как зачатыми в незаконном браке, а потому не имеющими прав на престолонаследие.

Король Эдуард VI был нежным, слабым ребенком; по мнению врачей, он был болен чахоткой, враги же Уорвика уверяли, будто бы тот отравляет мальчика медленно действующим ядом, от которого король постепенно угасает. Вместе с тем так же ревностно, как Уорвик искал приверженцев для леди Грей, его враги искали таковых для принцесс Марии и Елизаветы.

В маленькой комнате Уайтхолла стояли аналой и кровать. Хотя католицизм и был запрещенной в Англии религией, но никто не нашел бы ничего необыкновенного в том, что в королевском дворце какой-то благочестивый католик поставил аналой в спальне, чтобы без помехи и надзора проводить здесь свои молитвенные часы. Однако все находившееся в этой комнате давало ряд таких контрастов, что можно было удивленно спросить, каким образом аналой попал в спальню или постель – в эту часовню. Комната производила такое впечатление, будто ее хотели в одно и то же время сделать и прихотливым будуаром, и часовней.

Шелковые занавеси скрывали подушки кровати, дивные ковры покрывали пол; элегантный умывальник был заставлен сосудами, сделанными частью из червонного золота, частью из дорогого китайского фарфора, а маленький столик с венецианским зеркалом был уставлен всевозможными хрустальными флакончиками, фарфоровыми вазочками и маленькими коробочками. Все, что только было известно в те времена в смысле косметических средств, можно было найти на этом столике.