В борьбе за трон

Принцесса Елизавета, конечно, не предвидела, когда велела позвать Уорвика, что пред ней предстанет молодой человек, который в качестве пажа некогда был ее рыцарем. Она тотчас узнала его, хотя со дня знаменательного турнира протекло уже несколько лет и отроческая красота лица Роберта Дадли уступила выражению мужественной силы. Принцесса покраснела и на минуту потупилась, до того красива, до того благородна была эта мужская фигура, часто являвшаяся ей в юношеских сновидениях.

– Ах, – прошептала удивленная принцесса Елизавета, – Роберт Дадли! Я полагала, что вы в Шотландии или даже во Франции, так как мне рассказывали, что королева Стюарт обязана вам своим освобождением.

Дадли менее всего ожидал встретить здесь принцессу, и только незаметно поданный графиней Килдар знак успокоил его, что ему нечего бояться. Но так как он не мог подозревать, что сестра принцессы Марии примкнула к партии его отца, то, преклонив колено, поцеловал протянутую ему руку и ответил, что считает за счастье увидать еще раз перед своим отъездом из Англии принцессу, которая, как он надеется, позволит ему рискнуть своей жизнью против ее врагов, когда королевский венец украсит ее голову.

– Браво! – воскликнула принцесса Елизавета. – Однако вы очень развились; вы лжете и лицемерите, точно провели целые годы при французском дворе. Но я ищу помощи и не стану сердиться на вас. Пожелаете ли вы быть сегодня моим рыцарем, как тогда, на турнире, если я вам скажу, что уступаю моей кузине корону?

– Ваше высочество… вы хотите отказаться!..

– У меня нет друзей, поэтому я выбираю среди врагов тех, от которых жду большей пощады.

– Ваше высочество, скажите, где находите вы сердца, которые за одну вашу улыбку готовы пролить свою кровь?

Принцесса Елизавета нетерпеливо пожала плечами; она чувствовала, что такая изысканная лесть в данный момент скорее отзывает насмешкой, чем почтением, и, озираясь вокруг, спросила:

– Где же лорд, которого я здесь застала?

– Граф Хертфорд не возвращался назад! – ответила Бетси.

– Граф Хертфорд? – подхватил Дадли. – Что ему тут надо?

– Он предостерегал против брожения в городе. По его словам, многочисленные свиты лордов тревожат горожан.

– Верно, хотя вы и слышали это от Бэкли.

– Вы не доверяете ему? – спросила графиня Килдар.

– Он мошенник, которому не следует больше носить цвета Уорвиков.

– Однако не предатель? – осведомилась принцесса Елизавета.

– Что может он ведать, не попав сам на виселицу? – воскликнул Дадли. – Он держится только по милости моего деда.

– Тогда спешите в Уайтхолл и сообщите лордам приказ отпустить своих латников, – сказала принцесса Елизавета, – а я вернусь обратно к себе в имение, успокоенная тем, что Уорвики защищают меня.

Дадли проводил принцессу до экипажа, после чего вернулся в зал и объявил собравшимся, что принцесса Елизавета подчинилась. Клики торжества потрясли своды, и бокалы зазвенели за здоровье леди Джейн Грей и храброго Уорвика.

Вдруг в зал вбежал гонец и передал пергамент Дадли. Тот, прочтя письмо, воскликнул:

– Вот мне и не надо никуда ехать! Мой дед шлет нам приказ отослать наших латников в Уорвикшир, так как их пребывание в Лондоне волнует горожан и может настроить их против нас. Однако странно: на пергаменте нет печати!

– Герцог, должно быть, писал второпях, – возразил гонец. – У него были представители Сити, лорд-мэр и шериф.

Объяснение показалось настолько правдоподобным, а приказ так согласовался с тем, что Дадли признавал правильным, что молодой человек, равно как и его друзья, сделали распоряжение удалить из города свои свиты.

II

Лишь поздно вечером, когда латники лордов уже покинули город, пришло новое письмо от герцога; оно вызвало особенное недоумение ввиду уверения гонца, что лорд Уорвик не посылал до него никого другого, что ворота Уайтхолла, по его словам, были заперты и никому другому, кроме него, не выдавали пропускного листа для выхода из дворца.

Лорд Уорвик сообщил Дадли, что леди Грей в ту же ночь должна прибыть в Лондон со своим супругом, потому что кончины короля ожидают с часу на час. Роберту Дадли поручали приготовить комнаты для его отца и миледи во дворце Килдаров, и Уорвик полагался на то, что в случае бунта в городе Дадли сумеет защитить «королеву» вооруженной силой.

Не рехнулся ли старый герцог? Или тут ловко подстроили обман? Это письмо было настоящее, потому что к нему была приложена печать; значит, первое оказалось подложным. Но кто же был предатель и какую цель могло преследовать такое глупое предательство?

Необходимо было вернуть свиту лордов в Лондон. Хороший всадник был бы в состоянии догнать латников через несколько часов, а Дадли давал вдобавок гонцу своего собственного коня.

– Боюсь, что дело не так просто, – пробормотал Уолтер Брай, к которому обратился Дадли. – Сядемте-ка все мы на коней, а когда нагоним своих людей, то станем вместе с ними ожидать у городских ворот леди Грей; тогда мы будем уверены, что сможем защитить ее.