В борьбе за трон

Бэкли удалось улизнуть от Брая, гнавшегося за ним. Меткая стрела свалила яростного преследователя на землю, а свои не могли ему помочь; для них являлось полной неожиданностью, что дворец также занят их противниками; они вдруг очутились под обстрелом с той стороны, тогда как с тыла им угрожала стража в парке. Не оставалось ничего иного, как повернуть назад и проложить себе оружием дорогу к отступлению. «К Уорвику! К Уорвику!» – гремел Роберт Дадли, и рыцари окружили его сомкнутым строем. Затем, держа копья наперевес, эти закованные в железо всадники пустили коней во всю прыть и ускакали, не без того, однако, что треть их полегла под могучими ударами и метко пущенными секирами. Сэррею такой секирой сорвало стальные застежки шлема; Дадли был ранен стрелой; но их лошади остались невредимы, так что им удалось спастись бегством вместе с остальными друзьями.

Когда городская стража стала подбирать убитых и раненых, кузнец узнал Брая, положившего начало нападению.

– Вот поднимите-ка этого, – сказал он, – мы не хотели обижать лордов, но этот негодяй коварно сыграл с нами скверную штуку.

– Что тут такое? Вы поймали Уорвика? – спросил подоспевший Бэкли, но тотчас отскочил назад, взглянув на бледное лицо Уолтера Брая и встретив его взор, горевший мрачной угрозой. – Этого отпустите, – воскликнул он, – я позабочусь о нем!

Бэкли, видимо, колебался: убить ли ему раненого или сознаться перед ним, что он раскаивается в своей низости. Он никак не ожидал встретить этого шотландца между своими пленниками.

– Добрый человек, – простонал поверженный Уолтер Брай, хватаясь за подол кольчуги, надетой на кузнеце, – убейте меня, прежде чем выдать этому мерзавцу. Его-то я и разыскивал, потому что он соблазнил мою невесту.

– Заколите его! – крикнул Бэкли и, словно пантера, кинулся с обнаженным мечом на раненого.

Но кузнец, схватив его с железной силой, воскликнул:

– Этот пленный безоружен, и над ним произнесет приговор судья, а не вы.

С этими словами кузнец поднял алебарду так грозно, что лэрд отступил.

– Вы должны повиноваться мне по приказу королевы и лорд-мэра! – заскрежетал зубами Бэкли. – За необдуманное слово берите мой кошелек, но пленника отнесите в подземелье Уайтхолла.

– Оставьте при себе свое золото, а я оставлю за собой пленного; пусть он попадет в подземелье, но я стану сам стеречь его. Ведь он сдался мне, а не вам.

Бэкли закусил губы и сжал кулак, но внезапно обратился опять к пленнику.

– Уолтер Брай, – стал шептать он ему на шотландском наречии, – вам не следовало раздражать меня. Я желаю вам добра, потому что вас по моей вине постигло жестокое горе. Я вовсе не мерзавец, каким вы считаете меня. Сдайтесь мне, и не успеет наступить утро, как вы будете уже свободны; в противном же случае вы умрете до рассвета.

– Негодяй просит и угрожает! – сказал Уолтер Брай кузнецу, не удостоив графа ответом.

Тогда тот обнажил кинжал и с быстротой молнии, прежде чем кузнец заметил это, ударил им Уолтера в грудь. Но сталь клинка скользнула мимо: под плащом шотландца была надета кольчуга.

– Проклятие! – заскрежетал зубами Бэкли и хотел бежать, но кузнец метнул ему вслед секиру, и тяжелое железо сшибло его с ног.

– Я беру на себя ответственность, – проворчал честный малый, когда его товарищи кинулись к месту побоища, растерявшись от такой неожиданности, – граф хотел умертвить моего пленника. Мне очень жаль, – прибавил он, обращаясь к Уолтеру, – но я должен перенести вас в подземелье: мы получили строгий приказ. Будьте спокойны, на допросе я не умолчу о том, что может послужить к вашей пользе!..

– Советую вам, куманек, – шепнул ему мясник, который слышал эти слова и был очевидцем разыгравшейся сцены, – поскорее убраться куда-нибудь подобру-поздорову со своим раненым, если он ваш приятель. Ваше заступничество поможет ему как раз настолько, чтобы привести его с виселицы на колесо. Не с ума ли вы сошли? Ведь граф Хертфорд – любимец королевы; она обязана ему своей короной, а вы кидаете ему в голову секиру!

– Потому что он оскорбил меня и сделал подлость. Если он – любимец королевы, тем хуже для нее; тогда нам не стоило надевать доспехи, чтобы выгнать Уорвиков.

Между тем Бэкли поднялся с помощью подскочивших горожан, и, так как к тому времени подоспело подкрепление в виде отряда королевской гвардии, привлеченного шумом стычки, то Бэкли приказал арестовать кузнеца за содействие бегству Уорвиков и нападение на него самого.

Кузнец отдал свое оружие при первом требовании королевских гвардейцев.

– Я повинуюсь, – сказал он, – будучи уверен, что справедливый судья не осудит меня и что лорд-мэр и мой цех не дадут меня в обиду. Но захватите, пожалуйста, с собой и моего пленника, а вы, кумовья и товарищи, – прибавил он, повысив голос, – надеюсь, не разойдетесь по домам, пока не узнаете, какая участь постигла меня и человека, взятого мною под свое покровительство.