В борьбе за трон

– Мы все как один постоим за тебя! – воскликнули в ответ горожане. – Ты должен спать так же спокойно в Уайтхолле, как под своим родным кровом; иначе рука, осмелившаяся коснуться тебя, сгниет на позорном столбе Лондонского моста.

С зубовным скрежетом слушал граф Хертфорд эти угрозы; алебарда кузнеца ударила его тупою стороной и только разбила ему панцирь на спине, причинив болезненную контузию, но он предпочел бы получить опасную рану, если бы мог этим предотвратить случившееся. Нетрудно было предвидеть заранее, что ссора с горожанами в ту ночь, когда королева была обязана им своей короной и властью, будет крайне неприятна ей и что она не велит осудить кузнеца без строгого разбора дела. Между тем на суде должно выясниться, что он – Бэкли – покушался умертвить Брая из страха перед его разоблачениями, потому что он соблазнил его невесту, а потом трусливо кинул ее на произвол судьбы. Подобное обвинение, способное навлечь на графа Хертфорда презрение королевы Марии, не подлежало огласке и его нельзя было избегнуть чем-либо иным, кроме убийства.

Пленников поместили в подземелье дворца; теперь все зависело от того, чтобы предать их суду и успокоить лорд-мэра, если бы тот потребовал освобождения кузнеца. Важнее всего было перевести арестованных в Тауэр; стоило им только попасть туда, чтобы у любимца новой королевы нашлось достаточно средств заставить их умолкнуть навсегда.

Граф поспешил к Гардинеру; духовник королевы не смел отказать ему ни в какой просьбе, так как был обязан именно его предательству успехом своего замысла.

III

В то самое время, когда Бэкли договаривался с принцессой Марией, Уорвик, герцог Нортумберленд, получил письменное предостережение без подписи. Ему советовали быть осмотрительным, так как среди горожан обнаруживается враждебное настроение против него, главной причиной которого было то, что он вызвал в Лондон своих приверженцев с их латниками. Старый Уорвик увидел, что перед ним лишь два пути для достижения намеченной цели: или привлечь на свою сторону горожан обещаниями и посулами, или прибегнуть к открытому насилию. Первый путь был менее надежен, второй обещал удачу, если он успеет захватить городское население врасплох. Король был при смерти. Переворот должен был последовать в момент его кончины. Уорвик принял быстрое и смелое решение. Он отправил гонца в Уорвикшир, чтобы вызвать сына Гилфорда и леди Грей в Лондон, после чего распорядился запереть ворота Уайтхолла. Герцог намеревался держать в тайне кончину короля в том случае, если бы она последовала до наступления ночи, чтобы дать время Гилфорду и леди Грей прибыть во дворец Килдаров; затем он хотел объявить о смерти короля и в Уайтхолле провозгласить королевой Джоанну Грей как раз в тот момент, когда она будет торжественно въезжать в Тауэр во главе всех приверженцев Уорвиков. Принцессу Марию готовились арестовать, и таким образом обманутому городу пришлось бы признать новую королеву.

План был превосходен. Однако Уорвик не подозревал, что горожане, благодаря предательству Бэкли, уже держались настороже и втихомолку приняли меры, чтобы противопоставить силе силу. Когда Бэкли представил членам городского совета формальное письменное обещание принцессы Марии принять реформатское учение, то не раздалось ни единого голоса в пользу лорда Уорвика; ремесленным цехам изготовили приказы ударить тревогу в положенное время, а Бэкли взял на себя удалить из Лондона латников, вступивших в город вслед за приверженцами Уорвиков. Ему удалось достичь своей цели с помощью подложного распоряжения герцога Нортумберленда, причем он прибегнул к такой уловке более из боязни битвы, чем во избежание кровопролития. Бэкли было легко подделать почерк Уорвика, так как он часто изготовлял за него приказы и хорошо знал грубые буквы, начертанные его рукой. Когда это было сделано, он отправился в Уайтхолл, предварительно сговорившись с лорд-мэром, чтобы тот при наступлении темноты отворил ворота парка вооруженным городским цехам. Герцога хотели перехитрить, разрушив задуманный им план.

Духовник принцессы Марии пришел в немалое волнение, узнав от прислуги Уайтхолла, что ворота заперты и дан строгий приказ не выпускать никого, кто не представит пропускного листа за печатью герцога Нортумберленда. Шептали потихоньку, будто король лежит в агонии и уже приобщился Святых Тайн; другие даже уверяли, что Эдуарда нет более в живых, но лорд Уорвик скрывает его смерть, чтобы выждать прибытия леди Грей. Флигель, где жил царственный мальчик, был строго изолирован и охранялся усиленным нарядом стражи. Бэкли не вернулся, а это означало, что весь Лондон кишит латниками Уорвиков. Одним словом, Гардинер имел много поводов к беспокойству, потому что каждый час мог принести развязку, и трудно было угадать, насколько она окажется благоприятной для принцессы Марии и для нового утверждения католичества в Англии.